Научный семинар 13 января 2016 года НИЦ «ЕРЗИ» и Дома учёных и специалистов Реховота в НИИ Вейцмана

Доктор Юлия Систер

На повестке дня стояли следующие вопросы:
1. «Из истории науки» - от Новомейского до Энглина, д-р Ю.Систер
2. Лекция «Новости мировой энергетики и энергетики Израиля», проф. Е.Плоткин

Эти материалы знакомят слушателей с зарождением на земле предков химической промышленности и энергетической. Первая связана с именем Моше Новомейского, вторая – с именем Петра Рутенберга. Совершенно очевидно, что наше богатство, наше чудо – это Мёртвое море. Об этом написано и в книгах НИЦ, который сегодня называется НИЦ «Евреи России в Зарубежье и Израиле». По материалам статьи, напечатанной в 11 томе Центра, я рассказала о Новомейском и Энглине.

От Новомейского до Энглина

Михаил Хейфец (Иерусалим)

Тема этого доклада для меня совершенно неожиданна и непривычна: участие русских евреев в разработке пока единственного минерального богатства Эрец-Исраэль – солей Мертвого моря. Невозможно рассказать обо всех «действующих лицах и исполнителях» этой почти восьмидесятилетней драмы – например, о проектировании линии транспортировки поташа инженером Файнблюмом, о новых процессах добычи брома, предложенных д-ром Ланда, о последней новинке по «русскому проекту» – заводе на Мертвом море по добыче магния... Я умышленно выбрал для своего сюжета только крайние на сегодня исторические точки – историю двух личностей, чьи судьбы показались мне сходными: Моше Новомейского, русского революционера и основоположника комбината «Предприятия Мертвого моря», и доктора Абрама Энглина, чей проект будет рассматриваться в Министерстве промышленности и торговле сегодня, через 2 часа после моего доклада . Итак, только начало и конец «русского воздействия» на богатства Мертвого моря – на сегодняшний день!

* * *

Моше Новомейский

Уроженец села Баргузин, что на озере Байкал, инженер Моисей Абрамович Новомейский считается в истории одним из двух основоположников промышленного развития Эрец-Исраэль. Его экс-сопартиец (эсер) Пинхас (Петр) Рутенберг заложил основы электрификации страны, Новомейский же – основы ее химизации. «Для построения коммунизма не хватало только советской власти», – не могу удержаться от улыбки.). Рожденный в семье сибирских политических ссыльных, Моше Новомейский учился грамоте у приятельницы родителей, Брешко-Брешковской, «бабушки русской революции». Окончил промышленно-техническое училище в Иркутске, Горную академию в Германии и стал выдающимся горным инженером на Урале и в Сибири – строителем шахт, рудников, солеварен и приисков. Как положено сыну и воспитаннику ссыльных, он был революционером-социалистом, т. е. снабжал динамитом боевую организацию партии эсеров. Потом попал в число выборщиков в первую Государственную думу – уже от социал-демократов.
В годы революции – председатель Национального совета евреев Сибири, член руководства Сионистской организации. В 1920 г. Новомейский из Иркутска (через Китай) прибыл в Эрец-Исраэль. На этом «общую биографию» Новомейского я завершу и займусь лишь одной ее ипостасью – основанием химической промышленности в Палестине.
Интерес Моисея Абрамовича к солям Мертвого моря возник «по аналогии» – он занимался строительством похожих минеральных комбинатов на озерах родимой Восточной Сибири. Специально побывал раньше в Османской Палестине с целью геологической разведки и для сбора климатической и промышленной информации. На берегу Мертвого моря, по его словам, не было тогда ни одного дома, на его водах – ни одной лодки. Когда же он приехал в страну в 1920 г., увидел там первые хижины и первую моторку: из Заиорданья подвозили в Иерусалим продовольствие. Он откупил у их владельца прибрежный участок и моторку и, твердой ногой встав на берег Мертвого моря, приступил к изыскательным работам.
Новомейский не был химиком. По образованию он – горный инженер, по призванию – организатор промышленности. Что требовалось выбрать из солей этого района для добычи в первую очередь? Будущий капиталист сообразил: самое выгодное – калийный минерал, поташ. На него имелся огромный спрос – и в тогдашней промышленности удобрений, и в производстве взрывчатки. Монополистом и создателем почти всех передовых способов добычи этого минерала являлась в те времена германская химическая промышленность. Поэтому в годы Первой мировой войны цены на поташ в странах Антанты выросли в 9 раз, а в США – даже в 12! Запасов поташа (карбоната калия) в Мертвом море имелось немереное количество. Но как организовать добычу в таком месте, где «жить из-за жары белый человек не может» (местные евреи так и заявили Новомейскому!), а болотистые берега – питомники лихорадки, скашивающей насмерть неосторожных поселенцев. Буквально на каждом шагу инженеру приходилось придумывать «ноу-хау», чтоб добраться до богатств соленого озера. Он, например, решил построить на болотах цепочку испарительных прудов, и солнце стало для него источником бесплатной энергии, удешевившей производство. Одновременно таким же методом осушал болота и избавлял район от лихорадки. К строительству комбината приступил в 1930 г., а уже через год, в феврале 1931 г., была отправлена в Британию первая партия брома из негерманского источника. Еще через год пошел поташ.
В годы Второй мировой войны его комбинат обеспечил половину потребностей Англии в поташе и 80% потребностей ее доминионов (не учитывая, однако, Канаду, которая наладила собственное производство). Предприятие оказалось в высшей степени прибыльным: правительство Британской короны получило свыше миллиона фунтов стерлингов в виде налоговых отчислений, правительство Трансиордании вкупе с местными мандатными властями еще полмиллиона! Было создано две тысячи штатных рабочих мест, плюс до десяти тысяч работников трудились у Новомейского на договорах. Целый регион, можно сказать, был пробужден инженером к цивилизованной жизни.
Чтобы подвести черту под коммерческой стороной «начинания Новомейского», отмечу, что до сих пор – хотя ситуация на мировом рынке поташа стала во многом худшей для этого минерала, предприятия Мертвого моря считаются в Израиле производством, чья прибыльность примерно на 35 – 40% выше ставки, которую принимают в виде «удовлетворительной» на любом нормально работающем комбинате.
Еще деталь: по соглашению с Верховным комиссариатом Британии и эмиром Трансиордании на комбинате работали не одни евреи, но и арабские рабочие – то были жители Иерихона на северном заводе (он был разрушен Арабским легионом во время Войны за Независимость, а на Сдомском заводе (и поныне действующем) трудились феллахи из соседнего села. Вот что вспоминал Новомейский на склоне лет: «В мою задачу входило не только возведение построек, налаживание оборудования и добыча минералов, но и воспитательная работа с коллективом, от которого в конечном счете зависит успех – или неудача – любого предприятия... За 18 лет (1930–1948 гг.) между работавшими там евреями и арабами всегда сохранялись мирные и дружественные отношения. Иногда возникали конфликты среди еврейских рабочих или рабочих-арабов, но не было и одного случая вражды между евреями и арабами... Арабские рабочие были преданы интересам предприятия, не помогали бандам, действовавшим в 1936-38 гг., не участвовали в волнениях, возобновившихся в 1947 г. Даже в 1948, во время арабского вторжения, они не поддержали нападения на евреев – наоборот, арабы-рабочие в Сдоме отправили ко мне посланцев, прося защитить от возможного нападения хевронских ставленников муфтия».
... Здесь, наконец, посреди идиллической картинки я перейду к загадке, которая умышленно была оставлена для вашего воображения. Итак, Новомейский в 1920 г. прибыл в Палестину с готовым и оригинальным проектом строительства комбината (со своим «ноу-хау», как сказали бы сегодня) и тогда же купил на собственные сбережения участок, пригодный для строительства завода. В 1930 г. он начал строительство, первая линия выдала продукцию через год, а полный задуманный цикл начался через два! Но – что случилось в промежутке? На что ушли годы с 1920 по 1930 – целых 10 лет?
Они оказались заняты получением разрешения! Лицензии на начало работ.
Кем же оказались люди и организации, которые мешали реализации выгоднейшего проекта 10 лет?
Может быть, невежественные чинуши, не способные разобраться в колоссальных выгодах проекта для ВСЕХ – и для развития Палестины, и для трудоустройства ее населения, для доходов британской казны и правительства Трансиордании, для военного благополучия империи, переставшей зависеть от германского импорта?
Этих лиц можно разделить на четыре группы.
Первые – британцы, которым претило отдавать перспективное дело «русским евреям». Хватит и того, что лицензию на строительство электростанции в Палестине отдали какому-то «русскому» (Рутенбергу). Так теперь и Мертвое море «русским» давай! Я не преувеличиваю для красного словца. Новомейский пишет, что его защитникам в лондонском парламенте удалось утихомирить страсти, лишь напомнив этим сэрам и мистерам, что он не «русский» еврей, а палестинский. К слову, никакого антисемитизма в возражениях не чувствовалось! Ибо когда ради компромисса Новомейский взял себе компаньона-шотландца, между прочим, майора британской армии, шотландское происхождение последнего также вызывало строгие нарекания чистокровных британцев. Здесь, видимо, было то чувство, которое названо в русской пословице – «сам не гам и другому не дам!»
Вторая группа – антисионисты. И опять-таки не антисемиты, а антисионисты. Некоторых людей в Министерстве колоний и в Палестинской администрации раздражала неуемная активность евреев, осваивавших пустынную и разоренную османами землю. Беспрерывно росли новые поселки, прокладывались новые дороги, воздвигались плантации, появлялись новые порты, а тут и поэтические мертвые пейзажи Мертвого моря сионисты намерены изгадить... Почтенные, образованные и уважаемые джентльмены не для того сидели в своих высокооплаченных креслах в министериях и тем паче в далекой Палестине, чтобы крутиться в них дни и ночи вослед энергичным сионистам. То ли дело солидные и никого не тревожащие, такие спокойные местные шейхи... Иногда «антиевреи» объединялись с антисионистами: например, Новомейскому было предложено 20 тысяч фунтов наличными и еще акций на сто тысяч, только чтоб контрольный пакет будущей компании передавался в управление главной лондонской конторы (кстати, принадлежавшей британскому еврею, миллионеру и будущему лорду Мельчетту). И они страшно негодовали, натыкаясь на отказ: да кто ж предложит лучшие условия! Да знает ли он, на что соглашаются в такой ситуации другие?! А он все отказывался... Потому что его волновали не одни прибыли (хотя, как любой нормальный деловой человек, он интересовался прибылями). Но инженер понимал, что сиюминутные коммерческие интересы Лондона могут в будущем не совпасть с долгосрочными планами развития Мертвого моря, – а в Новомейском жили сионистские идеалы, сионистское видение жизненного служения, он не просто хотел заработать на Мертвом море, но еще создать великое дело, которое оживит целый край в Эрец-Исраэль.
Наконец, имелась группа британцев, подозревавшая его в служении... интересам Германии (выше упоминалось, что Новомейский не был химиком, химиками же у него работали лучшие специалисты тогдашнего мира – то есть германские, что вызвало подозрения у недоверчивых британцев). И последняя группа – как положено, те, кто хотел захватить этот лакомый кусок природных солей себе: это американцы, монополии «Дженерал моторс» и «Дюпон де Немур», заинтересованные не в поташе, а в другом продукте – броме, нужном им для повышения октанового числа в бензине для растущей автомобильной промышленности.
Десять лет пробивал свой проект Моше Новомейский – и при условии, что у него не было серьезных проблем с капиталовложениями (богатые американские евреи быстро разглядели выгодность инвестиций в его бизнес). Десять лет ушло на получение бумаг – в пять раз больше, чем понадобилось на то, чтобы запустить комбинат с нулевой отметки и до проектной мощности. 66 лет работает с тех пор комбинат, ежегодно принося прибыль хозяевам и давая рабочие места жителям юга страны.

* * *

Я не случайно начал свой доклад с рассказа о судьбе Новомейского. История проекта нашего с вами современника, д-ра Абрама Энглина, перекликается с этим сюжетом.
Абрам Энглин, советский инженер эпохи первых пятилеток, старший научный сотрудник московского Института хлора, дважды лауреат Сталинской премии (в 1950 и 51 гг. – самые «те», памятные советскому еврейству годы!), считался одним из генераторов идей в советской хлорной промышленности. Для ясности нужно сказать несколько слов о специфике этого вида промышленности.
Хлор – первый из отравляющих газов и основа всех последующих отравляющих веществ. Страны, «кто хотел мира, готовясь к войне» – не только один СССР, – придавали огромное значение работе заводов, добывавших и перерабатывавших хлор. Они должны были существовать и действовать, готовые к переходу в любой нужный момент на выпуск ОВ. Но до той поры они же выпускали мирную продукцию для гражданских отраслей – иначе казна разорилась бы! Потому был создан в Москве особый Институт хлора...
В послевоенные годы в мировой химии произошел революционный переворот – возникла так называемая синтетическая химия. В ней видную роль стал играть хлор, элемент активный, потому способный расшевелить ход реакции во многих важных процессах. Человечество вступило в эпоху полимеров, огромное значение в ней играла развитая хлорная промышленность. Достаточно напомнить название, знакомое сегодня буквально каждому, – полихлорвинил, один из самых важных пластиков в строительной индустрии мира.
... Когда Абрам Энглин получил в ОВИРе первый отказ (он был дважды лауреат, напоминаю!), то не стал сидеть дома на покое, а начал читать, размышлять, рассчитывать и сопоставлять – чем он может быть полезен Еврейскому государству, если туда приедет. «Отказ» занял 14 лет жизни – времени оказалось достаточно, чтоб додуматься до многих оригинальных проектов и технологий.
И, прежде всего, он, как за полвека до него Новомейский, задумался о проблеме Мертвого моря.
Евреи любят хвастливо приговаривать, что Бог обделил их страну полезными ископаемыми, но взамен дал особую ценность – замечательные еврейские головы. Энглин пришел к противоположному выводу: Бог дал нашей стране один из самых замечательных кладов в мире – соли Мертвого моря, но «выдающиеся еврейские головы» пока что используют этот Божий дар в самой ничтожной мере.
– Новомейский был инженер, а не химик, – говорит он мне. – Он придумал замечательные для своего времени инженерные решения, собрал отличный коллектив. Но чисто химический потенциал богатства, которое ему досталось, не умел использовать... Он и бром-то поначалу тоже не хотел добывать – его вынудили конкуренты. Между тем, ситуация на мировом рынке изменилась: поташ сегодня уже не имеет прежнего значения. Да и добывают его преимущественно в Штатах и Канаде, там диктуют Израилю объемы добычи и цены на мировых рынках. Бром Мертвого моря уже сегодня стал значительно выгоднее поташа. Только в последние годы стали добывать магний – это в совокупности, все вместе, чуть больше пяти процентов от общей добычи солей Мертвого моря, т. е. сырья! Остальные 95% идут либо в отвалы, либо возвращаются обратно в воду. Таков коэффициент полезного действия этого предприятия.
...Только не следует думать, что все до Энглина были в Израиле дураками, ничего этого не видели, не понимали, но явился гений и раскрыл несчастным слепцам глаза. По-моему, так в жизни не бывает, и если вы видите у кого-то предельно ясное и простое решение, то почти наверняка выявите ошибку, иначе кто-то до вас верное решение обнаружил...
Как использовать пропадающие втуне 95% солей Мертвого моря?
Чтобы решить эти вполне реальные, а вовсе не надуманные бюрократами или невеждами проблемы, Энглину – во всеоружии его современных химических знаний – пришлось думать почти четверть века: 14 лет думал в отказе и еще 10 лет в Израиле. А пробивание проекта занимало столько же лет, сколько когда-то у Новомейского!
Дело в том, что соли Мертвого моря на две трети состоят из хлора. Конечно, хлор – это фаворит современной синтетической химии, но для добывания его из солей Мертвого моря по принятой в мире (в частности, в США) технологии нужно большое количество электроэнергии. Между тем, в Израиле она примерно в 2 - 2,5 раза дороже, чем в США (по вполне понятным природным причинам), и добыча хлора традиционными в мире способами здесь окажется просто нерентабельной.
– Каждый закоулок процесса требовал оригинальных решений, – говорит мне Энглин. – Но у меня все-таки имелось время подумать...
И химик нашел особый химический процесс, который позволял в несколько раз сократить потребление электроэнергии в производстве.
Другой пример. Чтобы получать не сырье – хлор, а конечный промышленный продукт, тот же полихлорвинил, требуется помимо хлора, еще этилен. В других странах его добывают из нефти – и требуются громадные ее количества. Стоит ли объяснять, каким препятствием на пути проекта Энглина выглядело такое условие в израильской специфической ситуации? Пришлось отыскать оригинальный способ получения этилена из природного газа. А газ в Израиле есть по соседству с Мертвым морем – и в Египте, и в Иордании (Шарон ведет переговоры о доставке российского газа. Черномырдиным в Анкаре было подписано соглашение о прокладке российско-турецкого газопровода. А из Турции до нас сравнительно недалеко. И так далее...)
Другая проблема: откуда взять немалые первоначальные капиталовложения? Да, прибыльность велика, да, потенциальный рынок полимеров огромен, постоянно расширяется. Но все-таки – где раздобыть первые, нужные и немалые, признаем сразу, вложения? Энглин нашел выход: в хлорные полимеры, помимо самого хлора (60%), входят так называемые наполнители – они составляют от 30 до 40% общего объема полимера. Нужда в них на рынке гигантская, «полимеры, бывает, заполняют черт знает чем», говорил Энглин. Он составил ход производственного процесса таким образом, что уже на самом первом, промежуточном, этапе получаются эти наполнители, т. е. некий конечный продукт. С самого начала в дело идет товарная продукция! По расчетам независимых экспертов министерства промышленности (о них ниже), первоначальные инвестиции за счет торговой выручки от этих наполнителей вернутся инвесторам в течение года, если не быстрее. А потом они же будут давать постоянный доход, используемый на дальнейшее развитие производства – на получение хлора.
Четвертое: процесс выстроен таким образом, что будет безотходным – все без остатка пойдет в дело! Экологически чистый процесс. В отходе остается азотная селитра, но это ценное минеральное удобрение для сельского хозяйства. Выручка от продажи только этого «остатка» может превзойти расходы на покупку нужного для производства природного газа.

* * *

Десять лет доктор Энглин пытался пробить свой проект. История «пробивания» займет статью поболее этой. Ему пытались заплатить за предложение (и не так мало!) – лишь бы унялся и не беспокоил занятых людей. Их предприятие и так дает неплохую прибыль. Его пытались оклеветать (фантастическая история, в которую я бы, признаться, вовсе не поверил, если бы своими глазами не читал документы... Сугубо положительный отзыв на проект от самого видного из местных профессоров-экспертов был объявлен – для сведения тех чиновников-неспециалистов, но именно тех, кто должен был организационно решить проблему, – сугубо отрицательным). Его искренно не понимали – точно как и Новомейского не понимал лорд Мельчетт.
Его искренно не понимали – точно как и Новомейского
Соглашаясь на скромный гонорар за свои работы, Энглин, однако, настаивал на получении контроля над расходованием половины прибыли – чтобы хотя бы половина ее обязательно вкладывалась в развитие дела!
Все было технологически продумано: производство всех новых продуктов предусматривалось в одном цикле, а не на разных предприятиях, это резко снижало себестоимость продукции. Размещение всего производства на действующих предприятиях Мертвого моря, естественно, снижало многие затраты на инфраструктуру и зарплаты. Энглин предложил использовать хорошо известные в химической промышленности приемы, стандартное аппаратное оборудование, так что, по мнению экспертов, практически не было нужды даже в так называемой «пилотной проверке». Впрочем, при нужде – пожалуйста, провести ее можно легко и быстро (Энглин не просто хочет, он настаивает на этом!).
Общий вывод консультантов таков: стоимость исходного сырья, затрат на топливо, электроэнергию, обслуживание всей технологической системы, управление, перевозки, складское хранение, муниципальные налоги плюс затраты на создание нового технологического комплекса составят примерно 25% от годовой выручки за продукты, получаемой при переработке всего лишь 1% отходов ныне существующего производства.
Комиссия, назначенная советницей министра, согласилась с выводами экспертов. Это произошло накануне Нового (1998) года.
Сегодня, когда битва за бюджет вроде бы окончена, министр сможет, наконец, принять решение. Я не сомневаюсь в том, какое оно будет, но все же хотелось бы напомнить: в дни, когда экономической новостью номер один считается безработица в городах развития пустыни Негев, к Щаранскому на стол лег проект, обещающий при скромных первоначальных инвестициях быструю, почти мгновенную отдачу – и создание массы рабочих мест именно в этих городах развития Юга. А там, между прочим, живет до трети новых олим из СНГ.
Давайте признаем, что Бог подарил этой стране не только богатства Мертвого моря, но и головы, способные оценить и использовать этот дар!
Эпилог, написанный через шесть с лишним лет

Как был бы я рад, если б этот эпилог не нужно было писать, потому что в случае свершения проекта о нем бы знали широко и далеко в мире – без меня...
Поначалу, казалось, что Энглину, наконец, повезло. Нашлось немало вкладчиков, готовых заняться проектом. А потом...
Как я понял, роковую роль сыграли два обстоятельства.
Первое. Энглин – теоретик. У него, пенсионера, не имелось своей лаборатории. Он честно предупреждал потенциальных вкладчиков: то, что я предлагаю, есть оригинальная разработка. В моем уме. Если вы хотите проверить ее истинность, вложите сравнительно небольшие средства в «пилотное» предприятие, и я помогу вам всеми своими знаниями.
Увы, избалованные уже проверенными в лабораториях российских НИИ проектами, инвесторы ежились и отмалчивались...
Но главное – он, конечно, стал жертвой политической ситуации. Интифада Аль-Акса пугала потенциальных «проверяльщиков»: ведь им полагалось приехать на место событий, все посмотреть и пощупать, как говорится, своими руками – а этого они по-человечески боялись. Даже туризм в Израиль сократился в несколько раз, что уж говорить о рискованных деловых поездках…
Когда-нибудь, вспоминая о потерях, нанесенных нашей стране террором, историки вспомнят и не осуществленный проект Абрама Энглина.

Затем состоялся доклад проф. Евгения Плоткина, который периодически нас знакомит с достижениями в энергетике. Его доклад вызвал интерес и прошёл очень успешно. ПРИЛАГАЕТСЯ.

Выступает проф. Е.Плоткин

Новое в мировой энергетике и в энергетике Израиля
Проф. Е.Плоткин
13 января 2016 г

1. Мировая энергетика
Пару лет назад мы упоминали, что до 17 века топливом были дрова, 18-19-ый - были веками угля, а 20- й век – веком нефти. Т.е. за тривека мы перешли к использованию подземных ресурсов, накопленных за много миллионов лет, и уже более половины их потратили. При этом породили много экологических проблем, решение которых остро необходимо.
Тем временем традиционная энергетика, основанная на сжигании нефтепродуктов, газа, использовании энергии атома, медленно, но неуклон-но повышает свою эффективность. Энергоблоки СКД к началу 21-го века (за 40 лет существования) стали лишь на 5% более экономичными. Ожида-ется, что дальнейшее их совершенствование с переходом на двойной пере-грев пара, с повышением давления пара до 34.3 Мпа и температуры пара
до 7000С позволит поднять КПД этих установок до 52%, т.е. за ближайшие 30 лет это даст увеличение КПД еще на 5%.Наконец, переход на другую схему, когда энергоблок состоит из газовой и паровой турбины и котла- утилизатора, позволяет поднять КПД блока до 56-60%.По такому пути идут большинство развитых стран, в том числе и Израиль.
Начиная с 2014 года происходят существенные изменения в ценовой политике нефтепроизводства. Нефть подешевела в три раза и, повидимому, несколько лет будет в диапазоне 20-40 долл/баррель. Причин к этому несколько. Главные: замедление темпа развития Китая, и как следствие, уменьшение спроса на нефть;создание и освоение технологии добычи сланцевой нефти, после чего США стали одним из самых крупных производителей нефти и газа; увеличение (а не снижение!) добычи нефти Саудовской Аравией, чтобы уронить цены на топливо ниже уровня, при котором экономически выгодны новые технологии добычи. Новые разра-ботки в России не окупаются при цене добычи нефти более 35-50 долл./б. Кроме этого открытие новых месторождение газа и нефти, в том числе в Израиле.
Следует добавить ряд дополнительных экологических ограничений, свя-занных со сжиганием органического топлива, а также необходимость осво-бодиться от политического влияния нефтедобывающих диктаторских режи-мов. Поэтому 21-ый век – век бурного роста ветровой и солнечной энергетики (к концу 20 века практически не было ничего).
В 2009 г уже 2% мирового производства электроэнергии (159.2 МВт) обеспечивали ветровые энергоустановки (ВЭУ). В Дании энергия ВЭУ составила примерно 19%, в Португалии - 15%, в Испании -13.7%, в Китае - 12.2% и в Германии - 6.4% от общего энергопроизводства в каждой из этих стран. В США уже работают 70 ГВт ветроустановок, строится еще 13 ГВт. К 2030 году ВЭУ США смогут покрыть ~20% энергопотребления. Ещё более высокие темпы роста мощности ВЭУ в Китае, большой рост мощности ВЭУ отмечен в Испании, Германии, Индии и Италии. В Великобритании, Дании, Нидерландах, Швеции - сооружение ВЭУ в прибрежных водах, где выше эффективность ВЭУ. Мощность ВЭУ - от 1.5 до 5 МВт; наибольшая - 10 МВт (на 2012 г.). Высота ветроустановок до 100-120 м. В прошлом годуя видел такие установки в Германии, Бельгии, Нидерландах, на Крите. Более того, в интернете есть замечательный фильм о строительстве ВЭУ. К настоящему времени в Германии и др. странах создана целая отрасль промышленности для этой цели.
Столь же быстро росли мощности солнечных электростанций (СЭС). На конец 2009 г. мощность СЭС на фотопреобразователях превышала 21 ГВт, и удвоилась за последующие 5 лет. Попрежнему снижается стоимость элементов и панелей, т.е. снижаются капитальные затраты на строитель-ство СЭС. На 2010 г капзатраты на создание блока были :

Технология тип блока продолж.ввода затраты
МВт years $/kW

уголь 600 4 2078
газ/мазут250 3 937
комб. газ. турб. 160 2 653
ядерн. установка1350 6 3308
биомасса 80 4 3414
геотермальн. 504 1666
гидротурбины 500 4 2084
ветроустановка 50 3 1837
ветроуст (офшор)100 4 3492
солнечная уст (терм). 100 3 4798
солн. фотовольтаик 5 2 5879
За последующие 5-6 лет капзатраты на фотоэлектричествоупали почти вдвое, это огромное снижение, и сейчас СЭС становятся экономически-целесообразными. Даже в Германии, где мало солнца и ранее давали большие льготы, сегодня эти льготы практически отменены. При взгляде на Германию сверху (с самолета) виден блеск множества солнечных панелей, иногда это огромные площади заводских крыш.
В 2014 году мощности СЭС выросли на 59 ГВт, ав 2015 году ввод мощ-ностей СЭС в мире оказался на 1-ом месте среди всех видов электростан-ций.Пример США: работают 12.6 ГВт, но строится еще 24.5 ГВт; техноло-гические затраты снизились, и подрядчики стали более умелыми.
КПД солнечных панелей, в среднем, 15%. В лабораторных условиях он достигает 36%. Двусторонние панели Крейнина (Израиль) – лидеры по сни-маемой мощности. Особенно в облачные дни (рассеянное излучение) КПД элементов -19-23%,модулей - 17-21%. Двусторонние панели на беленых крышах завода имеют КПД до 25-27%. Следует отметить разорение ряда европейских фирм из-за демпинговой политики Китая.
Другой тип СЭС – термические. В отличие от панелей, где солнечная энергия непосредственно превращается в электрическую, на термических СЭС параболические концентраторы собирают энергию в пучек и отбра-сывают на нагреватель, генерирующий горячий пар для турбины. Пуск самой крупной в мире солнечной установки Айванпа в Калифорнии состо-ялся 17 февр. 2014 г. Ее мощность392 МВт, 174 тыс. гелиостатов по 2 зеркала в каждом, занимаемая площадь 13 км2, высота каждой из 3-х башен - 40 м., общая стоимость 2.2 млрд долл.Электричества СЭС Айванпа достаточно, чтобы обеспечить 140 тысяч домов в Калифорнии в пиковые часы. Производство электроэнергии даст уменьшение выбросов СО2 на 400 000 тонн в год (по сравнению с традиционными тепловыми электростан-циями. С 2011 года работает термическая СЭС в Испании с 2 баками рас-плавленных солей. Это первая в мире СЭС, работающая круглосуточно. Что касается перспектив, то на всех крышах Дубая к 2030 году будут установлены солнечные панели. Судя по проектам, в ближайшие годы в Китае и Индии появятся СЭС по 1000 и 4000 МВт.
С увеличением числа ветровых и солнечных установок, особенно в част-ном пользовании, усложнилась задача регулирования мощности энерго-систем. Поэтому разрабатываются "умные (распределенные) системы управления", обеспечивающие учет каждого из огромного числа участни-ков производства электроэнергии.

Самолет с солнечными панелями ColarImpulse 2 создан в Швейцарии.
На создание ушло 12 лет, работали 50 инженеров,техников и конструк-
торов.Размах крыльев - 72 метра, на нихразмещено 17 тысяч панелей
общей площадью270 м2 и с КПД 23%. Энергия аккумулируется в литиевых
батареяхдля4-ехдвигателей по12.8 квткаждый и с двумя лопастями
по 4 метра каждая. Общий вес самолета 2.3 тонны, высота полета до 8.5 км,
скорость до 140 км/час. Он сделан из композитных материалов (углеродное волокно, сэндвич-панелис фотопокрытием). Кругосветное путешествие началось 9 марта 2015 года, старт самолета из Абу-Даби. Они собираются пролететь около 30 тысяч км, проведя в воздухе 25 суток над территориями ОАЭ, Индии, Китая, Японии, США, Канады и европейских стран. Управляют самолетом Андре Боршберг и Бертран Пикар (Пикар в 1999 году совершил первый беспосадочный полет вокруг Земли на воздушном шаре, сын Жака Пикара, первым опустившимся в 1960 году на дно Марианской впадины, а его дед Огюст Пикар в 1931 году первым поднялся на воздушном шаре в стратосферу). Самолет 3 июля остановился на Гаваях из-за повреждения батарей. Продолжение – весной 2016 г.
Гидроэнергетика растет медленно, в основном идет модернизация ста-
рого, но она важна для компенсации неравномерности получаемой мощно-сти, связанной с ростом доли нестабильной солнечной и ветровой энергии.
И немного об одном удивительном проекте, и о нашем отношении к будущему. Япония заявила о начале осуществления нового проекта солнеч-ная ферма на Луне. Проект рассчитан на 20 лет (окончание в 2035г.). Пред-полагается по длине экватора Луны расположить фотоэлектрические панели и создать огромную ферму, генерирующую электроэнергию. Роботы изго-
товят все детали из материалов, имеющихся в достатке на Луне, а передача этой энергии на Землю будет осуществляться с помощью излучения мощно-го лазера. Стоимость всего проекта - 17 млрд долл.
Такой проект представляется фантастическим, подобно тому, как в 19-ом веке принимали фантастику Жюль Верна. При этом мы забываем, что в 21-ом веке темп появления нового очень изменился, многое происходит непривычно быстро и надо совсем по-другому относиться к кажущимся фантастическими идеям. Доказательством служит история Илона Маска.
В молодости он очень рано научился программировать, создал компью-
терную игру на космическую тему (которую, кстати, продал, это его первый
успешный бизнес), стал бакалавром в бизнесе и физике. Первая его компа-ния занималась программным обеспечением новостей и была продана за 22
млн. долл., затем он создал компанию X.com , которая разработала сервис для он-лайн платежей PayPal, и была продана через 3 года за 1.6 млрд. дол-
ларов. Маску 30 лет, он состоялся, деньги его не интересуют, его привле-
кают грандиозные проекты, которые надо создавать самому. Рождается идея
лететь на Марс, чтобы создать резервную копию Земли. Идея фантастичес-
кая и одновременно – прагматическая. А вдруг на нас обрушится глобаль-
ная катастрофа и планета станет вновь необитаемой или безлюдной? И он
решает срочно заняться бэкапом – резервным копированием Земли, так как
однопланетная популяция всегда находится под угрозой исчезновения. Надо
создать на Марсе колонию не менее 100 тысяч человек (самодостаточность),
но лучше - миллион.
Маск летит в Москву купить три старта для отправки на Марс теплиц с
растениями. У русских дорого, у американцев дешевле, но тоже таких денег
у него нет. И он решает делать все самому, с опорой на собственные силы и
капитал! В 2002 году создает компанию SpaceX и проектирует ракету Фаль-
кон, получает серьезные деньги от NASA и создает самую дешевую ракету
Фалькон 9, которая выводит на орбиту спутники и снабжает МКС. Для это-го Маск построил многоразовый космический корабль Драгон. Очередь за-пусков у Маска уже на много лет вперед (50 пусков, более 5 млрд долл.), на
повестке дня тяжелая ракета FalconHeavy, выводящая на орбиту 50 тонн
груза . А дальняя цель – сверхтяжелая ракета, способная доставить на Марс
100 человек. Пока же, на пути снижения цены полетов, он провел успеш-
ную посадку первой ступени ракеты, вместо привычного ее сгорания в ат-
мосфере. Неделю тому назад мы все это видели в теленовостях. И это в ус-ловиях, когда его врагами являются все производители космической техни-ки. Они диктовали цены, а Маск снизил цены в три раза и обещает вскоре снизить еще вдвое.
Т.е. Маск последовательно идет к цели, преодолевая проблемы и сопро-
тивление врагов. По пути он создает компанию TeslaMotors по производ-
ству электромобилей, которая уже выпускает 55 тысяч машин в год, ком-
панию SolarCity по производству солнечных батарей и зарядных станций
для электроавтомобилей Tesla, компанию Hyperloop по созданию скорост-
ного транспорта в трубах (от Лос Анжелеса до Сан Франциско за полчаса)
и многое другое. Уже есть глагол "маскануть"(tobeMusked, уметь добы-
вать средства для проектов).
2. Энергетика Израиля
Энергосистема Израиля – небольшая. Рекорд мощности производимой
в Израиле электроэнергии –12500 МВт (лето 2015 года).
Есть две угольные электростанции - Хедера - 2590 МВт (4*360 +2*575 )
- Ашкелон - 2320 МВт (4*580),

и две газомазутные станции
- Ашдод - 1632 МВт (4*228 +2*360)
- Тель Авив -280 МВт (2*140),
а также парогазовые установки - 12-14 шт по 370 МВт,
частная пиковая электростанция - два парогазовых блока по 420 МВт,
есть солнечные установки (маленькие в киббуцах и на крышах)
и ветровые установки, в основном обещания (Голаны – 80 турбин, всего
155 МВт), а пока есть несколько штук небольшой мощности на Голанах.

Израильский газ из Средиземного моря. Все годы от рождения государства Израиль мы жили на привозном топливе (уголь, мазут, солярка), зависели от поставщиков и платили огромные деньги. В апреле 2009 г. заявлением Тшувы была провозглашена энергетическая независимость Израиля. В море напротив Хайфы были обнаружены месторождения Тамар и Левиафан, найдены огромные объемы природного газа (≈ 4.5*1012 м3), которых нам хватит на 100 лет, даже если часть добычи продавать. Продолжен поиск нефти (США полагают, что есть еще 1.7 млрд баррелей нефти на большой глубине).
К этому времени кончался израильский газ, найденный в море напротив Ашдода. Еще 2 года мы пользовались египетским газом, но теракты на трубо-проводах в Синае привели к необходимости вернуться к мазуту на израиль-ских газомазутных станциях и к солярке на газотурбинных и парогазовых установках. Рост затрат электрокомпании Израиля был огромен из-за большей стоимости солярки и мазута по сравнению с газом (в 3-8 раз), но стоимость электроэнергии для нас, потребителей, почти не изменилась.
Для скорейшей подачи нашего газа от месторождения Тамар до электро-станций Израиля, воспользовались"старой" платформой в Средиземном море у Ашдода и провели к ней новую трубу от Тамар. Это позволило сразу же использовать всю израильскую инфраструктуру, оставшуюся от прошлого. Сегодня все израильские электростанции работают на своем газе, кроме блоков Хедеры и Ашкелона, которые работают на привозном угле (переделка блоков, спроектированных для работы на угле, на сжигание газа - слишком сложная и дорогая работа).
До начала бурения было подписано соглашение с правительством о 12.5% дохода, отдаваемых государству (если будет найден газ). Когда газ был най-ден, то государство изменило соглашение, потребовало 50%, затем по про-шествии какого-то времени, 62%. Конца требованиям не было, и разработчики остановили поиск и добычу, которые сулили только убыток. Главное, не было уверенности, что не появятся новые претензии. Это подрывало доверие внеш-них партнеров, бравшихся за поиск нефти и газа в глубоком море. Несколько лет было потеряно, и лишь в 2015 году было принято окончательное газовое соглашение. На каких процентах согласились, не знаю, но главным былоусловие – "не менять условия соглашения в течение 15 лет". Борьба в Кнессете идет до сих пор, но решение уже принято, контракты с компаниями и странами заключаются. Что же в результате: ушли годы, т.е. потеряны время и не заработаны деньги, и что еще более важно, - потеряно доверие партнеров. Типичный "выстрел себе в ногу".

Заключение.
Рост энергетики на основе возобновляемых, "чистых" источников,
особенно, солнечной и ветровой энергии.
Окончание века нефти.
Фантастические проекты будущего энергетики, и мы являемся непосред-
ственными участниками и свидетелями их воплощения в жизнь.