РУССКОЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ ЭХО
Литературные проекты
Т.О. «LYRA» (ШТУТГАРТ)
Проза
Поэзия
Публицистика
Дар с Земли Обетованной
Драматургия
Спасибо Вам, тренер
Литературоведение
КИММЕРИЯ Максимилиана ВОЛОШИНА
Литературная критика
Новости литературы
Конкурсы, творческие вечера, встречи
100-летие со дня рождения Григория Окуня

Литературные анонсы

Опросы

Работает ли система вопросов?
0% нет не работает
100% работает, но плохо
0% хорошо работает
0% затрудняюсь ответит, не голосовал

Супертурнир поэтов в Лондоне

Путешествие с Людмилой Чеботаревой на Супертурнир поэтов в Лондоне и Девятый Турнир поэтов и переводчиков "Пушкин в Британии"


Пролог
При чем здесь тапочки святого, или «По гордой лире Альбиона»

“My name is Lena. My surname is Stogova. London is the capital city of Great Britain”.
Ой, мамочка родная, это сколько же лет прошло с тех пор, как я, тогда пятиклассница, зубрила эти глубокомысленные тексты! Лучше не вспоминать и не считать!

Могла ли я тогда представить себя гуляющей по улице Пиккадилли, задирающей голову, чтобы рассмотреть, сколько глаз у адмирала Нельсона, примостившегося на знаменитой колонне на Трафальгарской площади, кормящей воронов Тауэра, слушающей бой курантов Биг Бена? Обо всем этом я могла только мечтать, да и то втихомолку.

Сейчас у нас наконец-то появилась реальная возможность осуществить детские мечты о путешествиях по миру, вот только до Лондона руки (точнее, ноги) все никак не доходили.
Не дошли бы они и теперь, если бы не… Не было бы счастья, да несчастье помогло.

Год выдался для меня неимоверно трудным: болезни, крупные неприятности по работе – чем дальше, тем хуже…
После моего валяния в больнице друзья решили, что с этим надо кончать и предложили в качестве отвлечения и развлечения поездку в Иерусалим, где мы давненько не бывали.
День выдался замечательный и, когда свернув в сторону от знаменитого восточного рынка, мы оказались на узенькой кривой улочке, то в принципе еще не подозревали, куда нас ведет наш гид Олег. Он решительно толкнул тяжелую скрипучую железную дверь, и мы оказались - не в чужой квартире, нет! За дверью открылся целый квартал, где домики прижимались друг к другу, словно состарившиеся вместе возлюбленные.
Олег позвонил по мобильнику (до чего дошел прогресс!), распахнулась дверь, и нам навстречу поспешил молодой священник. Он и открыл для нас малюсенькую церквушку Святого Спиридона Тримифунтского. Мы с Мишей переглянулись – это еще что за шутки?!

И тут Олег рассказал нам чудесные истории, как помог Спиридон ему самому и его отцу – впрочем, это абсолютно отдельный рассказ. Хотя, если кому интересно, с удовольствием как-нибудь расскажу.

Существует поверье, что святитель Спиридон ходит по миру и помогает людям, при этом его башмачки «изнашиваются». Раз в год мощи переобувают, а башмачки дарят. Так они оказались в Иерусалиме. Я стояла и глазела на красные сафьяновые башмачки. Пути Господни неисповедимы, а потому уж даже и не знаю, как вышло, что вместо того, чтобы попросить святого об улучшении здоровья и разруливании ситуации на работе, я вдруг взмолилась к нему о даровании вдохновения: мне так давно не пишутся стихи, помоги мне, святой Спиридон, хоть я, если честно признаться, и не слишком верю в чудеса.

Сами понимаете, что после такой наглости, надеяться мне было, в общем-то, не на что. Но прошло около двух недель, и как-то вечером раздался телефонный звонок от Аси Тепловодской, организатора Международного поэтического конкурса имени Владимира Добина, финал которого проходил в Ашдоде в ноябре 2010 и где я заняла первое место. Мне давался потрясающий шанс выступить на Супертурнире в Кембридже в рамках Международного Фестиваля «Пушкин в Британии». Поездка даже оплачивалась фондом «Россотрудничество».

Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Но так случилось – Спиридон оказался не слишком обидчивым. Правда, для участия в Супертурнире нужно было написать стихотворение с заданной строкой: «По гордой лире Альбиона»… Но это уж в самом деле оказалось не самой сложной задачей, тем более, что, благодаря Спиридону Тримифунтскому, Вдохновение вернулось!


Глупая колыбельная

По гордой лире Альбиона,
По семиструнью,
Ты узнаёшь свою мадонну
В цветах июня?

В траве алеет земляника
На взлёте лета.
Я не Лилит, не Эвридика
И не Джульетта.

На волнах с пеною лилейной -
Не Лорелея,
Но старой глупой колыбельной
Тебя лелею.

В ночи унылой и безлюдной,
На кромке мира,
Я стану звонкой лунной лютней
И вечной лирой.

Лечу слепою Иолантой
Средь звёзд колючих,
Не Люси в небе с бриллиантом,
А с песней - Люче.


Silly Lullaby

By means of Albion’s proud lyre,
Its divine tune,
Thou knowest thy Lady of Desire
With flowers of June.

I’ll stay in strawberry fields forever
For thee to wait.
I’m neither Juliet, nor Godiva
But I’m thy fate.

On waves with foam white as a lily
Ain’t Loreley.
My lullaby is plain and silly,
But it’s for thee.

At loveless night without fire –
Cold, lonely, mute –
I shall become thy solemn lyre,
Thy moonlit lute.

Thou hearest no desperate moans -
They sounden wrong.
Ain’t Lucy in the sky with diamonds,
I’m Luche’s song.

Ну что же, "туманный Альбион" ждет нас, а мы ждем встречи с ним.

Лондон
2 июня
Часть I. Пробежка с Михаилом Сипером, или Вежливые Лондонцы

С Мишей Сипером мы знакомы очень давно, поэтому в вопросах быта полностью положились на его добрые советы, мудрый и ироничный взгляд на жизнь, а также многократный опыт его пребывания в Лондоне. Мы заказали авиабилеты на тот же рейс, что и Миша, и решили поселиться в той же гостинице. Не учли мы только одного – разные весовые категории: у Миши был всего один некрупный чемоданчик и легкая сумка через плечо, а у нас два тяжеленных чемодана – один с нарядами, другой - с подарками, два небольших чемодана с ручной кладью, из которых один был набит книгами и весил поболе чем два предыдущих вместе взятых, да еще черт меня дернул взять с собой гитару…

Проржав всю дорогу до Лондона, так что с лица не сходила чуть глуповатая улыбка, а челюсти слегка ныли, мы благополучно приземлились в аэропорту Лутон. Сипер взял на себя роль Сусанина.

- Это же элементарно, Ватсон! – сказал Сипер, и мы нестройною толпой с энтузиазмом двинулись за ним. Сначала не без труда впихнули наш багаж в автобус. В поезд втиснуться оказалось уже легче. Но это пока еще были цветочки, ведь нам предстояло совершить пробежку от вокзала до станции метро. Энтузиазма поубавилось, но деваться было некуда и мы добеж…, то есть, если уж быть честными, доплелись до места назначения, распихивая нашими чемоданами людей вокруг и выслушивая ИХ извинения по этому поводу. Странный народ лондонцы, вежливый! Но вот и нужная станция.

- Отсюда всего минут десять ходу, и мы в гостинице, - радостно сказал Сипер.
Мы тоже порадовались, только чуточку вымученно. Закусив губу и не имея возможности стряхнуть соленый пот, заливающий мне глаза, я попыталась изобразить улыбку. С закушенной губой получилось плохо, так и добрались до гостиницы, не улыбаясь.

Номер оказалось настолько тесным, что чемоданы разместили в нем с огромным трудом. О себе решили подумать позже, ибо нужно было за 20 минут успеть привести себя в порядок и бежать на прием в Российское посольство в Британии.


Часть II. Пробежка с Ириной Акс, или Посольские «пирожки»

К приему в посольстве я готовилась заранее и очень обстоятельно: выспрашивала про дресс-код, шила наряды и бегала по магазинам в поисках подходящей обуви.
Естественно, из всей подходящей я умудрилась выбрать самую неподходящую.
На подступах к посольству мне хотелось одновременно громко выть и ругаться матом. Из двух зол я выбрала второе, только ругалась не так громко, как выла бы.

Ирина Акс из США, моя старая добрая виртуальная знакомая, пыталась меня подгонять, соблазняя посольскими пирожками. Хорошо, что я устояла, и не пустилась в аллюр, так как на поверку пирожки оказались малюсенькими канапе, такими себе крошечными «конопушками». Чтобы слегка заморить червячка, мы, не глядя, проглотили штук по 50. Так и хотелось попросить взамен один нормальный бутерброд. Зато шампанское и вино были очень даже ничего!

На торжественные речи мы опоздали, зато с удовольствием послушали, как играет на рояле Андрей Корчевский из США, потом даже решились ему подпеть. А уж после следующего бокала и я решила проверить, как настроен посольский рояль. Хорошо настроен, грамотно!
Часть III. Пробежка с Натальей Крофтс, или Поэтический джем-сейшн

Но пора было морально готовиться к третьей пробежке – в Пушкинский дом. Знатоки Лондона пообещали, что минут за двадцать добежим. Но я вовремя вспомнила про свою неподходящую обувь и взмолилась о каком-нибудь чуде. Мои молитвы услышала Наталья Крофтс из Австралии. Она и пообещала поработать волшебницей и проводницей. Справилась Наташа на «отлично». Для тех же, кто выбрал «пешеходный транспорт», двадцать минут растянулись до полутора часов.

В Пушкинском доме к встрече с голодными и усталыми поэтами в целом были готовы. Ольга Ремегайло, менеджер Фестиваля «Пушкин в Одессе», а по совместительству сестра великого Олега Борушко, была очаровательна и строга. Тех, кому полагалось, поставили «на довольствие», выдав обещанную денежную сумму, что помогло нам безболезненно принять приятное решение: отныне по Лондону с одного фестивального мероприятия на другое мы будем ездить на такси – благо, нашлись желающие присоединиться, что существенно сократило расходы.

Когда, наконец-то, все собрались, начался процесс новых знакомств, а также узнавания виртуальных друзей.
Олег Борушко пригласил всех поучаствовать в поэтическом джем-сейшне, пообещав прервать каждого, у кого в стихотворении окажется более двадцати строк. Кстати, обещание свое он выполнял неукоснительно.

Мне на ходу пришлось в уме подсчитывать строки. Неожиданно для себя, вместо задуманного вполне себе серьезного стихотворения, читала ироническое «Попутчик» из цикла «В Садах Мой Печали». Вроде, ничего получилось, народ даже смеялся и аплодировал.


Попутчик

В Садах Моей Печали соловьи
Трагически свистят: "Memento mori!"...
Грустить? Нет, дудки! Я полна любви
Ко всем и ко всему: ведь я на море

Уеду завтра - вот он, мой билет,
А в чемодане - шляпка и бикини!
Мне - тридцать... Нет!
Мне - лучше! - двадцать лет!
Я напеваю арию Пуччини:

"Богема", кажется... Мюзетта... Да, она!
"Quando m'en vo' soletta per la viva"...
Попутчик мне дешевого вина
Плеснет в стакан и подмигнет игриво:

"Ну, что? За случай, что нас вместе свел!
Не правда ли, прекрасное начало?"
О Боже мой, еще один козел,
Как будто мало в жизни их встречала

Я за свои - (давно!) - не двадцать лет...
Нет, этот тип так просто не отчалит.
Что ж, решено: пойду и сдам билет.
И вновь уйду в Сады Моей Печали.

__________________________________________
* Memento mori! (лат.) - Помни о смерти!

** Quando m'en vo' soletta per la viva (ит.)
-"Я весела, меня такой все знают"
- ария Мюзетты из оперы "Богема" Джакомо Пуччини.


Мне очень запомнилось стихотворение Марины Викторовой из Эстонии «Между Библией и Торой» - болевое и искреннее.
И юная Маша Малиновская запомнилась – дай ей Бог не расплескать отпущенный ей талант!
И Ирина Акс, и Миша Юдовский, и Миша Сипер…
Ой, да что это я! Я помню всех вас, дорогие друзья, - новичков Фестиваля с дрожащими от волнения голосами, и опытных «старших товарищей», уже знающих, что, как и почем.
А до чего же приятно было ощущать на себе теплые подбадривающие взгляды членов жюри, которым в этот день, к их собственной и всеобщей радости, никого не нужно было судить.

Спасибо, Олег, что собрал нас в прекрасном Лондоне! Уже первый день в нем оказался незабываемым.

3 июня 2011

Лондон


Часть I. Шар и лопатка, или Под этим знаменем ты победишь

На сегодняшний день в программе Фестивале числилось посещение знаменитого Британского клуба на не менее знаменитой улице Pall Mall, ласкающей слух любителей выкурить хорошую сигарету.

Кстати, а знаете ли вы, откуда происходит несколько странное название улицы и сигаретного бренда?
Так вот, происходят они от названия популярной игры 17 века, в которой использовались шар и лопатка - palla и maleus.

А кто помнит знаменитый девиз, начертанный на сигаретной упаковке?
На пачке изображен герб с двумя королевскими львами, опирающимися на щит с надписью «Per aspera ad Astra» (Через тернии к звездам). Чуть ниже щита находится знамя с еще одним латинским девизом – «In hoc signo vinces» (Под этим знаменем ты победишь). Еще один знаменитый слоган Pall Mall, который фигурирует на упаковке – «Wherever Particular People Congregate» (Там, где собираются особые люди).
Часть II. Место, где отдыхает душа, а ум получает пищу

На улицу Pall Mall мы и отправились, вполне справедливо считая себя людьми особыми.
В отличие от широко известного названия сигарет, по Уставу клуба, куда мы были приглашены, с 19-го века упоминание его имени в рекламных материалах запрещено. Но поскольку для нас, «особых» людей, сия тайна давно превратилась в секрет Полишинеля, я готова это имя назвать.

Клуб называется «Атенеум», и вход в него разрешен только после тщательного фейс-контроля и только тем, кто полностью соблюл дресс-код. То есть мужикам было велено явиться при пинжаках и галстуках, и непременно без джинсов. Нет, вы не подумайте чего плохого: просто джинсы должны были быть заменены брюками. А сандалии, кроксы и прочие кроссовки – приличными башмаками. Дамам разрешено было прийти без вечерних нарядов (ну вот, опять ухмылочки, а ударение здесь – на вечерних, а не на нарядах), но только потому, что визит в клуб у нас был утренним. Борушко настращал джентльменов запретом снимать пиджак и ослаблять узел галстука, и, кажется, некоторые сдрейфили и в клуб не явились.

Что же вообще включает в себя понятие английского клуба?

«Лондон всегда был известен своими клубами, функции которых постоянно менялись. Если в XVIII веке в клубах собирались в основном для игры в карты, то в веке XIX посещение клубов подразумевало спокойный досуг.
Атмосфера в таких клубах позволяла джентльмену оставаться самим собой, т.к. он находился в среде равных.
В клубах все было устроено так, чтобы каждый вошедший в его двери забывал об окружающем мире и погружался в приятную атмосферу. Даже интерьеры в зданиях преследовали эту цель. Обязательным атрибутом вестибюля любого клуба была парадная лестница. Среди внутренних помещений были устроены столовая, и примыкающая к ней специальная комната, где можно было переодеться к обеду. В клубах обязательно была Утренняя комната, в которой можно было проводить время за чтением газет. Во многих клубах имелись спальни, залы для игры в карты, курительные помещения, комнаты для гостей и, конечно же, библиотеки.

Одним из самых известных клубов, который был оснащен огромнейшей библиотекой, был клуб «Атенеум», который, к слову сказать, существует и по сей день.
Клуб был основан Джоном Уилсоном Крокером, сэром Томасом Лоуренсом и еще несколькими горячими почитателями литературы и истории в 1824 году.
Главный редактор журнала «Оригинал» Томас Уолкер оставил такое восторженное описание клуба «Атенеум»:

«Каждый член клуба имеет в своем распоряжении превосходную библиотеку, в которой есть географические карты, ежедневные газеты, английские и иностранные журналы, материалы для письма и обслуживающий персонал. Здание напоминает дворец и содержится в таком порядке, как и частный дом. Каждый член клуба – хозяин этого дома, однако без хозяйских забот: он может приходить, когда захочет, и оставаться, сколько захочет; его будут беспрекословно обслуживать…».

Здание действительно напоминает дворец. Выполненное в неоклассическом стиле, оно украшено дорическим портиков венчающим колонны. Бордюры копируют оформление Парфенона, а подъезд украшает великолепная статуя Афины Паллады.
Долгие годы клуб «Атенеум» был прибежищем лондонских интеллектуалов, большинство членов которого были выходцами из знатных, богатых семей. Но со временем возможность стать членом этого клуба получили и все те, кто «отличился на ниве науки, литературы и искусства».

В разное время членами этого прославленного клуба были: Чарльз Диккенс, Вальтер Скотт, Томас Мур, Уильям Теккерей, Чарльз Дарвин, Чарльз Лилль, Роберт Пиль, Артур Конан Дойль, Майкл Фарадей и многие, многие другие.

С 2002 года право стать членом этого клуба получили женщины.

(по материалам Ермаковой Е.О. и en.wikipedia.org)


Часть III. Про поэтов-дипломатов и переводчиков – победителей и предателей,
а также про лиру из дерева анчар

Мы тоже отличились «на ниве литературы и искусства», а потому явились в клуб, чтобы на других посмотреть и себя показать.
Олег Борушко посоветовал в клубе не фотографировать, если мы не хотим распрощаться со своими фотоаппаратами и видео камерами, поскольку Уставом клуба это строго-настрого запрещено. И мы, будучи законопослушными гражданами, попались на удочку. Граждане-то мы и впрямь законопослушные, только ведь в другой стране живем, а, стало быть, нас эти законы вроде как напрямую и не вполне касаются. Вот другие граждане оказались менее законопослушными, зато с фотографиями, а мы – более, но без…

С интересом прослушав доклад поэта-дипломата (точнее, наверное, дипломата-поэта) Владимира Масалова из Москвы, я решила непременно вернуться к истории жизни Александра Грибоедова – хорошо бы не только к официально принятой версии, но и к публикациям, снимающим покров с «белых пятен» в биографии поэта.

Наталья Резник и Галина Лазарева (Вице-королева и Королева прошлогодних турниров поэтов и переводчиков) познакомили нас со своими книгами стихов и переводов. Молодцы, девочки! Здоровские и стихи, и переводы! И оформлены книг очень изящно.

Пришел черед лекции «Перевод: победа или поражение?» Екатерины Юрьевны Гениевой, Генерального директора Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. Рудомино в Москве.
Вот уж где я слушала, раскрыв рот. Ведь я не слышала столь блистательного лектора, наверное, со студенческих лет, а это было, ох, как давно!

На душе было благостно, покоя не давала лишь одна мысль: когда же вручить все привезенные подарки? Уж больно ноша тяжела, нисколько не легче шапки Мономаха!

Как всегда выручил Сипер. Он чуть ли не силой вырвал у Борушко право голоса и во весь голос это право заявил (хорошо хоть не узурпировал для себя одного!) Борушко сурово насупил брови, но быстро оттаял, увидев подарок, приготовленный Мишей Сипером. Сипер презентовал Олегу лиру, да не простую, а сделанную из веток дерева, с которого Пушкин спроецировал свой анчар. Борушко подумал, видимо, что если Сиперу слова не дать, то яд из его подарка может и до смерти довести.

Вслед за Сипером пристроилась и я. Сначала вручала подарок приличный: эмблему Фестиваля, выгравированную на стекле. Правда, при этом подарила и подставку, объявив, что она «крутится и светится». А почему народ осклабился от уха до уха, я, честно говоря, не совсем въехала.
Затем вручила две грамоты от «Чалмы» - теперь вы знаете, чего они стоят! Одна грамота – для Борушко, другая – Татьяне Щеголевой из США, которую мы объявили победителем пока еще несуществующего конкурса библейской поэзии «Арфа Давида». К грамоте полагались и подарки – подсвечник в виде арфы и несколько китчевый черный шарфик с золотым тиснением – цитатами из «Песни Песней».

Следующий подарок я передала Олегу Борушко с особым удовольствием. Это был альбом с детскими рисунками, выполненными под руководством Александра Вайсмана, замечательного художника из города Нацерет Иллит. Это альбом настолько впечатлил Екатерину Гениеву, что она спросила меня, и вправду ли я считаю, что он нужен именно Борушко. И что лучше она увезет его с собой в Москву и там издаст. Думаю, что такое издание было бы чудесным подарком для Александра Вайсмана и всех маленьких художников, внесших свою посильную лепту в создание этого великолепного альбома.

Следующим пунктом Программы Фестиваля значились мастер-классы в Пушкинском доме. Туда мы и отправились – памятуя вчерашние проблемы, на такси.


Часть IV. Кто тут у нас Мастер будет?

Мастеров оказалось много, было, из кого выбирать. Для меня, человека, выросшего в советском пространстве, проблема выбора всегда была одной из самых трудных. Иногда доходило до маразма: если мне предлагали на выбор чай или кофе, я, случалось, отказывалась и от того, и от другого – лишь бы этот самый выбор не делать!
А тут, представьте себе, вам дается возможность выбрать, пойдете ли вы в мастерскую лирической поэзии, руководимую Михаилом Поповым и Олегом Борушко, или подадитесь к Игорю Губерману поговорить за юмор, а можете к Гениевой – продолжить разговор о том, кем является переводчик – победителем или предателем.
СлабО выбрать, а?

Скрепя сердце и проливая горючие слезы от невозможности расТРОИТЬСЯ, я все-таки решилась сделать выбор в пользу переводческого мастер-класса. Думаю, что не прогадала. Мы сравнивали три перевода стихотворения Эндрю Марвелла, сделанные Григорием Кружковым, Иосифом Бродским и прошлогодней Королевой Турнира переводчиков Галиной Лазаревой. Было очень интересно, и мне даже ужасно захотелось на следующий год попробовать себя в переводческом конкурсе.


Часть V. Ye Olde Cheshire Cheese или что такое лондонский паб

Время бежало незаметно, так что даже усталость отступила на второй план.
Потом украинские поэты и члены жюри отправились на прием в Украинское посольство. Остальных туда не звали, а потому они решили поблуждать по британской столице.

На экскурсию по Лондону с Маргаритой Стюарт, представляющей в Британии газету «Аргументы и Факты», мы записались заранее. И это был еще один абсолютно правильный сделанный выбор.

Мы гуляли с Маргаритой по Зеленому парку, известному тем, что в нем нет присущего английским паркам озера, а также отсутствием цветов. Говорят, причиной тому обычная человеческая ревность: некий любвеобильный монарх, гуляя по парку, собирал букетики и дарил их своей фаворитке. Королева рассердилась и приказала цветы изничтожить на корню. С тех пор они в этом парке и не растут.
Зато в другом парке - Святого Джеймса – цветов в изобилии, и озеро наличествует – с лебедями, пеликанами и утками.
Парк выходит прямо к Букингемскому дворцу. Тут мы сквозь решетку взглянули на караульного в высокой медвежьей шапке и посочувствовали ему от души. Не хотелось бы мне вот так стоять на виду у многочисленных туристов, жаждущих зрелищ. Может, потому и шапка без конца налезает у него на глаза, что надоело ему до чертиков видеть толпу, пялющуюся на него без зазрения совести.

Мы прошли мимо Скотланд-Ярда и мимо Даунинг стрит, на которой уже более 200 лет располагаются резиденции двух важнейших персон правительства Великобритании: в доме № 10 традиционно проживает Первый Лорд Казначейства, обязанности которого выполняет премьер-министр, а в доме № 11 - Второй Лорд Казначейства или канцлер казначейства.

А потом нас ждала встреча с Биг Беном, Парламентом и Темзой, той самой Темзой, которую блестяще описал Джером Клапка Джером в своей книге «Трое в лодке».

Но нам нужно было спешить, ибо мы безбожно опаздывали на воссоединение с остальной частью группы, назначенное в пабе Ye Olde Cheshire Cheese.

Борис Пильняк, выдающийся советский писатель, посетил этот паб во время своего пребывания в Лондоне в 1923 году. Позже он написал рассказ под названием "Старый сыр", часть которого происходит как раз в пабе Ye Olde Cheshire Cheese.

«Это один из самых старейших пабов Лондона, перестроенный в 1667 году, вскоре после Великого Пожара 1666 года, и с тех пор людская тропа сюда не зарастает. Паб находится на небезызвестной Флит стрит, названной в честь реки Флит, которая протекает в недрах. Эта древняя улица некогда соединяла Сити с Вестминстером (записи, свидетельствующие об этом, датированы аж 1002 годом). В 1702 году эта улица стала четко ассоциироваться с газетной печатью, так как именно здесь в восточной стороне была напечатана первая ежедневная газета.

Ye Olde Cheshire Cheese - один из немногих пабов Лондона, который можно смело назвать музеем. Войдя в него, сразу попадаешь в мир древности. Прямо у входа можно увидеть доску, на которой указаны имена 15 монархов, которые правили в то время, когда паб уже существовал. Поговаривают, что монархи бывали в пабе и устраивали веселые попойки.
Бесчисленное количество узких темных коридоров, ведущих к барным стойкам и обеденным комнатам, способно запутать даже завсегдатаев. Но… самым интересным является бар, который находится на первом этаже. В маленькой комнате очень темно, черным деревом отделан даже потолок и стены. В центре комнаты расположен камин, над которым висит портрет первого официанта паба, заступившего на службу в 1829 году. Камин до сих пор действует и греет своим теплом посетителей паба. На высокой полке лежат книги в кожаных переплетах, в которых расписывались премьер-министры, послы и пэры.

Диккенс упоминает паб в своем романе «История о двух городах». Сюда захаживали Конан Дойль, Оливер Голдсмит и Вольтер, а за углом жил Самюэль Джонсон, в 18 веке составивший первый английский словарь. Кстати, именно здесь он написал изречение, ставшее впоследствии одним из самых любимых у британской нации – «Человечество еще не придумало ничего, что давало бы столько покоя и удовлетворения, сколько можно получить в старой английской таверне»...

(информация взята с сайта http://ruwhitejaguar.livejournal.com/21082.html)

Насчет покоя не скажу – все-таки английские пабы не самое тихое место, а вот удовлетворение мы получили по полной: и от ужина, и от эля, сваренного по старинным рецептам, и – больше всего – от общения, которое Антуан де Сент Экзюпери назвал «единственной настоящей роскошью».

Замечательное общение продолжалось вплоть до нашего позднего прибытия в отель. Все хотели еще продолжить общаться, причем во всех смыслах, но усталость взяла свое. Кроме того, завтра предстоял самый ответственный день для большинства – конкурс поэтов и переводчиков.
Что ж, пожелаем всем спокойной ночи и успехов в завтрашнем конкурсе!


4 июня 2011

Лондон

Часть I. Перекресток между временем и вечностью

Этот день волею организаторов нам суждено было провести в церкви Святого Жиля-в-полях.

Сначала немного истории.

Молитвенный дом на этом месте существовал еще с 1101 года, когда королева Матильда, жена Генриха I основала там лепрозорий. Но в 1539 году Генрих VIII, наряду с другими монастырями, распускает больницу и продает земли.
Восемь лет спустя больничная часовня становится приходской церковью, и именно тогда слова «в полях» добавляются к ее названию.

St Giles был последней церковью на маршруте между Ньюгейтской тюрьмой и виселицей на Тайберн, и церковные старосты оплачивали выпивку осужденных на казнь (известную в народе под названием «Чаша Святого Джайлса") в соседнем пабе «Ангел». Этот обычай, появился еще в начале 15 века.

Самые ранние иллюстрации изображают церковь с круглой башней, увенчанной куполом, и только в 1617 году он был заменен большим шпилем.

Менее чем через 100 лет, новый храм оказался в ужасном состоянии из-за влажности, что, вероятно, было связано с большим числом захоронений на территории церкви жертв Великой чумы.

Прихожане церкви в 1711 году обратились с просьбой о получении гранта на ее восстановление. Деньги давать никто не хотел, и им было отказано. После долгих перипетий новая церковь в 1730-34 все же была построена по проекту архитектора Генри Флайткрофта, на сей раз в стиле раннего классицизма по образцам великого Андреа Палладио.

Церковь Святого Жиля-в-полях избежала серьезных повреждений во время Второй мировой войны, взрывом лишь были повреждены викторианские витражи. В 1952-53 годах была произведена серьезная реставрация, названная одним из самых успешных послевоенных восстановительных проектов.

St Giles, помимо его официального имени, нередко называют церковью "Поэтов". Это потому, что поэт Джон Мильтон крестил тут свою дочь Марию в 1647 году, а в ризнице ежегодно проходило общее собрание поэтического общества.
Внутри церкви есть два памятника - Джорджу Чепмену, переводчику Гомера и политическому деятелю и поэту Эндрю Марвеллу (чье стихотворение мы как раз обсуждали накануне в переводческом мастер-классе).

Теперь вы, наверное, понимаете, почему именно эта церковь была избрана для столь престижных турниров переводчиков и поэтов на Фестивале «Пушкин в Британии»-2011.


Часть II. Переводчики – почтовые лошади просвещения (А. Пушкин)

Когда мы добрались до места, под сводами церкви уже звучала музыка. Андрей Корчевский заставил церковный рояль звучать по-русски. Спонтанно образовавшийся хор пел так, как будто этому предшествовали долгие часы совместных репетиций.

Громкое хоровое пение, кажется, даже не помешало Мише Сиперу, примостившемуся на церковной скамье, хорошенько выспаться после бессонной ночи.

Но вот Большое и Малое жюри занимают места, а с высокой кафедры Матвей Борушко объявляет о начале Турнира переводчиков.

37 конкурсантов из 11 стран мира состязались в поэтическом переводе на русский язык трех стихотворений английских авторов – «Песня Холостяка» Томаса Флэтмана (1653-1688), «Инстинкт Надежды» Джона Клэра (1793 - 1864) и «Дочь Китайского Короля» Эдит Ситвелл (1887-1964). Все эти стихотворения ранее на русский язык не переводились.

В Большой Открытый Финал вышли 14 переводчиков из 6 стран мира. В Лондон приехали тринадцать.

Поскольку «Переводчик в прозе – раб, переводчик в стихах – соперник» (В. Жуковский), перед жюри стояла неимоверно сложная задача, ведь нужно было определить победителей, учитывая множество критериев. Переводы же во многом оказались похожи между собой и, увы, по словам Екатерины Гениевой, не совершенны.

Кто же наиболее запомнился нам?

Очаровательная Марина Аницкая из Читы, сыплющая скороговоркой, наверное, от чрезмерного смущения.

Белкин Анатолий из Москвы – внушительный, серьезный, основательный, знающий себе цену.

Буркин Юлий и Большанин Алексей, соавторы из Томска и Нюрнберга, друзья детства, которых жизнь разметала по разным концам света, но не разъединила. Ах, как они пели под гитару!

Волшебница Наталья Крофтс, приехавшая из далекой Австралии, с легкостью превращающая свой белый кружевной шарф в скакалочку китайской принцессы. Второе место присвоили ей не зря.

Марк Луцкий из Израиля, наградивший жюри колокольчиками и заслуженно получивший приз зрительских симпатий.

Москвич Владимир Севриновский, спевший свой перевод на мотив детской считалочки, сорвав бурные аплодисменты и получивший королевскую корону и право на издание книги своих переводов.

За Аркадия Шляпинтоха из Чикаго лично я очень болела, ведь он привез мне в подарок перевод на английский моего стихотворения!

Мари Штальбаум, оказавшаяся Натальей Кушнир из Германии. А псевдоним Мари Штальбаум – это же из «Щелкунчика»! Просто полное название сказки Гофмана мало кто помнит: «Щелкунчик, или Рождественские сны и видения Мари Штальбаум».

И остальные участники были великолепны, еще раз утвердив во мне неожиданно возникнувшее желание: принять участие (по возможности, конечно) на следующий год в турнире переводчиков.


Часть III. Поэзия - удел человека или одаренного, или одержимого (Аристотель)

Но вот объявлен перерыв, и приходит время книгодарений и автографов. Пользуясь удобным случаем, рассказываю о Международном конкурсе русской поэзии имени Владимира Добина, проводимом в Ашдоде, и журнале «Русское Литературное Эхо».

После перерыва на обед, скрашиваемого все тем же стихийно организовавшимся хором под руководством Андрея Корчевского, к нам вновь обращается Матвей Борушко.

Немного статистики:

Конкурсные работы для участия в Турнире прислали 87 поэтов из 24 стран мира.

Турнирное задание для всех – стихотворение с пушкинской строкой «По гордой лире Альбиона…»

И вот они, 20 финалистов из 11 стран, излучающие кто неподдельное волнение, кто показное спокойствие. И мы болеем за них всех!

За француженку Светлану Кочергину с «характером Пикассо», как молитву повторяющую «закольцованное» Л.Ю.Б.Л.Ю.Б.Л.Ю…

За Андрея Карпина (он же Градомир Адов) из Финляндии. Меня потрясло его стихотворенье «У Люцифера» из конкурсной подборки. Да, скучающий у врат Рая и тяжко вздыхающий Петр – грустное зрелище, особенно при наличии толпы в Ад.

За Ирину Акс из США, мою старую виртуальную знакомую. Королевская корона ей удивительно к лицу. А я до сих пор пою и пою ее «Шотландскую песенку» на свой непритязательный мотив.

За Юрия Бухаркина из Израиля, особенно, когда выяснилось, что под этим псевдонимом скрывается искрометная Ирэн Голдовская. Мы вместе с ней по гордой лире Альбиона усваивали пятистопный ямб и учились элементам творческого процесса.

За Марину Викторову из Эстонии. Тут мы имели возможность непосредственно убедиться, что у нее и впрямь глаза Джульетты Мазины, а ее одичавшую кошку Печаль давно пора отпустить в «черную бездну Квадрата» Малевича.

За Алексея Окуня и его брата, которому подпевал весь зал. Мы очень рады, что им дали визу и пустили в Лондон!

За «вечную студентку» Елену Кононкову-Асю Михайловскую-Милену Кипяткову из Беларуси и ее тайного соавтора. Она недаром стремилась в Лондон, «вперед, в июнь». Лондон действительно ждал ее.

За Андрея Корчевского из американского штата Колорадо. Он биолог и потому, наверное, верит «в ДНК стиха». Как здорово, что он подвиг меня на создание акростиха!

За юную талантливейшую Машеньку Малиновскую из Беларуси, так много успевшую к своим 17 годам. Мы уверены, что Машу услышала не только мама, как она просила в своем стихотворении. Ее услышал Лондон! И Малое жюри, отдавшее ей приз имени Риммы Казаковой за лучшее стихотворение о любви.

За Валерия Малышева из Германии – «небожителя, нарушителя границ, растратчика веселых слов, полуночного вора и поджигателя чужих сердец».

За ироничного Петра Межурицкого, нашего соотечественника, за его овечку Долли и клона Наполеона.
Поздравляем от всей души с титулом Герольда, Петр!

За «темную, как ночь», «молодую и свободную» Лейлу Джей из Великобритании. Ее подборка была, пожалуй, самой современной из всех!

За нашего друга Михаила Сипера, чей внутренний возраст и впрямь не превышает 25! Нам очень по душе твоя «формула бытия», Миша! За нее и короны не жалко. А пока с титулом Герольда тебя!

За Маргариту Борцову из Саратова, чья «третья мышь в седьмом ряду» потрясла всех настолько, что даже жюри одарило ее званием Вице-королевы и серебряной короной.

За блистательно озвучившего монолог «отставного гусара» Виталия Шнайдера из Германии.

За открытую к дружескому общению Наталью Чиркову из Ирландии Нам очень запомнилась ее девятиклассница, которую жизненные обстоятельства вынудили превратиться во «всемирного бомжа», и «сакуры, цветущие, как плакучие ивы»…

За Поэта, Прозаика и Художника (все с большой буквы!) Михаила Юдовского из Германии. Как зрим его «Мальчик, играющий с коброй»! Надеемся, что такая картина уже есть, а если нет, то непременно будет! Миша, мы бы отдали тебе все короны, а наши зрительские симпатии абсолютно совпадают с симпатиями всех зрителей на Турнире.

За Татьяну Щеголеву из США, за ее по-детски открытый взгляд и тонкий юмор. Мы рады, что первая «Арфа Давида» у этой замечательной поэтессы.

За Любовь Антонову из Литвы, сумевшую по-новому увидеть печальные глаза Офелии и услышать рассерженные речи Гамлета.

За «выразителя нашего непростого времени», умеющего разглядеть «гордость и полет» журавлиного клина, Григория Дразнина из США.

Дорогие друзья, на наш взгляд, вы все были «и одаренными, и одержимыми» величайшей жизненной страстью – Поэзией!
А то, что одни из вас стали победителями, а другие – нет, не так уж и важно, как нам кажется: просто на сей раз карты выпали именно так, а как сложится в следующий раз – кто знает…

За Поэтов и Поэзию, за бессмертного Пушкина, за новые знакомства и дружбу мы и пили на фуршете в саду «поэтической церкви» Сэнт-Джайлс.

Продолжение следует.

Материал и фотографии любезно предоставлены Людмилой Чеботаревой http://chalma.net/travel/ru/travel_14.php
 

Связь с редакцией:
Мейл: acaneli@mail.ru
Тел: 054-4402571,
972-54-4402571

Литературные события

Литературная мозаика

Литературная жизнь

Литературные анонсы

  • Внимание! Прием заявок на Седьмой международный конкурс русской поэзии имени Владимира Добина с 1 февраля по 1 сентября 2012 года. 

  • Афиша Израиля. Продажа билетов на концерты и спектакли
    http://teatron.net/ 

  • Дорогие друзья! Приглашаем вас принять участие во Втором международном конкурсе малой прозы имени Авраама Файнберга. Подробности на сайте. 

Официальный сайт израильского литературного журнала "Русское литературное эхо"

При цитировании материалов ссылка на сайт обязательна.