Созидатели архивной системы Израиля – Бенцион Динур и другие
Вениамин Лукин*
Преамбула
Разнообразие архивов в сегодняшнем Израиле поражает своей пестротой. Архивы по истории Израиля и диаспоры, архивы политических партий и национальных движений – рабочих, киббуцных, молодежных; архивы еврейского театра и кино; архивы различных течений иудаизма, а среди них – разных хасидских институций, архивы еврейского воспитания и педагогики, архивы музеев и исследовательских институтов, работающих в различных областях еврейской истории и культуры, мемориальные комплексы со своими архивами… Трудно представить сегодня, что еще сто лет назад не было ничего – «Земля была безвидна и пуста…».
В отличие от других стран, где национальные архивы сформировались как побочный продукт функционирования государственного аппарата, подавляющее большинство архивов Израиля, хранящих документацию культурно-исторического характера, – плоды коллективных инициатив и усилий различных общественных групп, организаций, партий, течений, движений... Эта пестрая архивная система в целом отражает пестроту израильского общества, где каждый общест-
____________________________
* Вениамин Лукин родился в Ленинграде в 1951. Закончил Ленинградский электротехнич. ин-т связи. Работая инженером, сотрудничал в биобиблиографич. словаре «Русские писатели. 1800–1917» и в комиссии «Петербургский некрополь» (автор описаний Еврейского кладбища и Кладбища памяти жертв 9 января в сб-ке «Исторические кладбища Петербурга»). Участвовал в организации еврейских историко-этнографич. экспедиций по бывшим евр. местечкам Украины, Белоруссии, Молдавии; был одним из основателей Петербург. евр. ун-та. В 1990 репатриировался в Израиль. Сотрудничал с Центром евр. искусства при Иерусалимском ун-те; в 1991 был награжден премией проф. Мордехая Наркисса. В 1994 участвовал в организации выставки Музея Израиля «Возвращение в местечко» (автор статьи в каталоге выставки). С 1991 работает в Центр. архиве истории евр. народа, руководит его восточноевропейским отделом. Автор книг и статей по евр. истории, архивистике и народному искусству.
венный сектор заботится о сохранении своей коллективной исторической памяти, а также многослойность и разнообразие культурно-исторического опыта еврейского народа. При всем сказанном, в Израиле образовались и базисные архивы, которые сохраняют историческую память не какого-либо общественного сектора, а всего израильского общества, Государства Израиль и еврейского народа. В своей совокупности они и составляют «становой хребет» всей архивной системы Израиля.
Бенцион Динур: формирование национального историка
Процесс институциализации национальной памяти начался в Эрец-Исраэль (Земля Израиля) за несколько десятилетий до образования государства. Особую роль в организации и становлении архивной системы сыграл историк широкого национального видения Бенцион Динур (1884 – 1973), один из отцов-основателей «иерусалимской исторической школы», выдающийся общественный и государственный деятель, инициатор и основатель фундаментальных педагогических, издательских и исследовательских учреждений .
Не вдаваясь в детальное описание биографии Динура, отметим лишь ключевые фазы формирования историка и сионистского лидера до его поселения на Земле Израиля . Бенцион Динабург (это его настоящая фамилия) родился в местечке Хорол Полтавской губернии. В семье он получил традиционное еврейское воспитание. Не довольствуясь обучением в хедере, он самостоятельно не только углублял свои познания в талмудической литературе, но уже в детстве открыл для себя такую «закрытую» для традиционного образования область, как история еврейского народа – древняя и новая. Необыкновенно способный мальчик, требовательный в выборе учителей, он в 10-летнем возрасте начал обучение в иешивах, а в 1897 г., тринадцатилетним подростком, оказался в прославленной иешиве города Тельши. Практиковавшаяся здесь открытая полемика с литературой Хаскалы вызвала у Динура интерес к этому новому течению. Так в литовском центре ортодоксального образования он пристрастился к книгам маскилов (просвещенных), а также к газетам на иврите. Вскоре продвинувшийся в изучении Талмуда «илуй (вундеркинд) из Хорола», как называли его сокурсники и учителя, проникся мыслью о «возвращении» на Землю Израиля.
В 1899 г., будучи уже в иешиве в Слободке, он сблизился с местными ковенскими сионистами. В начале 1900 г. в Вильне Динур успешно прошел испытания на звание раввина, а осень-зиму 1901-02 гг. провел в Любавичах, постигая хасидскую мудрость. Здесь у него зародилась мысль получить общее образование и поступить в университет, чтобы, изучив гебраистику и историю, заняться преподаванием и исследованиями еврейской истории. Однако в России этому плану не суждено было осуществиться. Зарабатывая на жизнь в качестве учителя в различных еврейских учебных заведениях Юго-Западного края, Динур участвовал в еврейской самообороне в Одессе и Лохвице, а также в бурной политической жизни тех лет в рядах сионистов-социалистов. В это время политических волнений, сопровождавшихся еврейскими погромами, сформировалась основа историографической концепции Динура, согласно которой возвращение евреев на землю предков логически завершает историю их жизни в рассеянии, оказывается единственным путем сохранения народа, а значит, является исторической необходимостью.
Не имея возможности получить высшее образование в России, Динур поступил в 1911 г. в Высшую школу еврейских наук в Берлине и провел там два года. Значительное влияние оказал на него один из лучших преподавателей Высшей школы Ойген Тойблер, директор Общего архива истории евреев Германии. Тойблер взял на себя заботу о чрезвычайно талантливом студенте из России и ввел Динура в сферу исторического исследования, основанного на систематической работе с архивными документами.
В 1913-14 гг. Динур продолжил образование на философском факультете в университете Берна, выбрав общую историю в качестве основной специальности, и специализируясь в древней истории Эрец-Исраэль. Разразившаяся Первая мировая война заставила его прервать работу над диссертацией и вернуться в Россию. С 1915 г. Динур продолжил работу над диссертацией под руководством профессора Петербургского университета Михаила Ивановича Ростовцева, однако революция помешала ему формально завершить университетское образование.
Находясь «на птичьих правах» в Петрограде, Динур сотрудничал с Семеном Дубновым и другими столичными деятелями еврейской науки и образования как в рамках Общества распространения просвещения, так и вне его; он участвовал в разнообразных еврейских учебных и издательских проектах, в том числе в восстановлении на новых началах деятельности Высших курсов востоковедения (бывшая Еврейская академия барона Давида Гинцбурга).
В 1918 г. Динур переехал в Киев, где преподавал еврейскую и общую историю в учебных заведениях бундистско-идишистской «Культур-лиги» и сионистско-ивритского «Тарбута», участвовал также в разнообразных издательских проектах обоих обществ. В то же время он был привлечен к сотрудничеству с Украинской академией наук, в частности, для разработки программы деятельности академической Еврейской историко-археографической комиссии.
Однако общее развитие событий, еврейские погромы в период Гражданской войны, унесшие жизни многих десятков тысяч евреев, подтолкнули Динура к алие (эмиграции) в Землю Израиля. Для ее осуществления он переехал в Одессу, где и прошел его последний год «в изгнании». Это был чрезвычайно насыщенный и важный для формирования историка и общественного деятеля период, проведенный в тесном общении с Хаимом-Нахманом Бяликом. Многое из того, что Динуру суждено будет осуществить в Израиле, задумывалось и намечалось здесь в беседах с Бяликом, Равницким и другими еврейскими литераторами, находившимися в Одессе.
За день до отплытия из Одессы вместе с группой ивритских писателей (19 июня 1921 года), буквально уже «сидя на чемоданах», Динур записал задуманные им проекты. Начертанный им план открывался словами: «Если удостоюсь взойти в Землю Израиля…», а среди самых важных дел – создание Центрального еврейского архива в Иерусалиме: «Первым делом следует позаботиться, чтобы в этом архиве были собраны материалы по истории национального движения и по истории нового Ишува» (еврейское население Эрец-Исраэль) .
Динур не только «удостоился» взойти в страну, – он прожил здесь 52 года и во много раз перевыполнил свои халуцианские планы . Рассматривая ниже его колоссальную работу по формированию архивной системы Израиля, не забудем, что это лишь относительно небольшая часть сделанного им в области созидания национальной культуры и ее институций. В то же время, не имея возможности в рамках главы назвать всех его сподвижников, не забудем, что создание архивов и формирование архивной системы – всегда результат совокупных коллективных усилий.
Первый опыт в архивной сфере Эрец-Исраэль
Будучи учеником Тойблера и Дубнова, двух отцов-основателей еврейской археографии, каждый из которых отдал немало усилий по сбору еврейских исторических источников в своей стране, их сохранению и публикации, Динур, еще до прибытия в Эрец-Исраэль, приобрел некоторый опыт планирования и организации архивной работы . Он отчетливо сознавал, что в основе современного академического исследования лежит расшифровка и интерпретация документа, а архив, будучи хранилищем исторических источников, является важнейшим инструментом исторической науки. Отсюда и ясное понимание того, что создание документального архива – основное условие формирования этой науки в Эрец-Исраэль.
В отличие от европейских стран, где национальные исторические архивы формировались на протяжении веков в результате функционирования государственной бюрократической машины, «еврейский национальный дом» в Эрец-Исраэль не имел предшественника – суверенного правительства, из документов которого можно было бы создать архивную базу национальной истории. Тем же еврейским документальным собраниям, которые сформировались на Земле Израиля, пусть и любительским образом, был причинен изрядный ущерб во время Первой мировой войны. Речь идет прежде всего о традиционных пинкасах и о других внутренних документах управлений общин и колелей (объединений выходцев определенного города или региона) «старого Ишува» (еврейские общины Иерусалима, Хеврона, Тверии и Цфата, сформировавшиеся задолго до первой алии начала 1880-х гг.), также об архивах первых земледельческих поселений и первых предприятий «нового Ишува».
По прибытии в Эрец-Исраэль Динур смог наконец реализовать свой план – создавать Центральный исторический архив в Иерусалиме. Он начал со сбора материалов, которые относятся к истории национального движения и к истории нового Ишува. Он внес архивный вопрос в повестку дня двух организованных при его участии учреждений – комиссии по формированию Национальной и университетской библиотеки, а также Общества истории и этнографии Эрец-Исраэль. Согласно планам Динура, будущий Центральный национальный исторический архив должен был включить перевезенный из Берлина в Иерусалим Сионистский архив (функционировал в Берлине с июня 1919 г. под руководством Георга Герлица, ученика и соратника Тойблера), а также собранные материалы о новом Ишуве в Эрец-Исраэль, в том числе фотографии и копии документов из нееврейских архивов (таких, как архив правительства английского мандата, архивы муниципалитетов, судов, церквей и проч.). Приобретение личных архивов высших авторитетов иудаизма и еврейского национального движения Динур отнес к задачам Национальной и университетской библиотеки, где начал в те годы формироваться отдел рукописных собраний .
Не ограничиваясь хлопотами по созданию архива среди коллег и руководителей Ишува, Динур занялся поисками исторических документов в нееврейских архивохранилищах и сумел выявить неизвестные до тех пор материалы в архивах мусульманского суда и христианских церквей в Иерусалиме. На первом этапе (1921-24) его поиски сосредоточились на сведениях вокруг Стены Плача (Западная стена Храма – на иврите «Котель Маарави», в дальнейшем – Котель) и других святых для евреев мест в Эрец-Исраэль. Этот выбор был продиктован политическими соображениями и связан с растущей враждебностью между арабами и евреями, которую нельзя было не ощутить в Старом городе Иерусалима.
Напомним, что незадолго до того, в 1920 г., арабы, в знак протеста против еврейского присутствия в Эрец-Исраэль, устроили кровавый погром в старом городе, а буквально накануне прибытия Динура, в мае 1921 г., их демонстрации протеста вылились в массовые беспорядки с грабежами и убийствами в еврейских кварталах Яффы и других еврейских городах и поселениях. В борьбе за обладание святыми для иудеев и мусульман местами антиеврейскую пропаганду вели в доступной для толпы форме.
Сознавая неотложность политических решений, в том числе в связи с определением статуса святых мест, Динур начал собирать документы, подтверждающие исторические права на них еврейского народа. В правомерности апелляции к историческим правам для достижения национальных целей его убеждали положения Версальского договора, положившего конец Первой мировой войне и утверждавшего права народов на самоопределение.
Таким образом, с самого начала деятельность Динура в области архивного строительства была нацелена на будущее, архив для Динура стал важным инструментом созидания страны и народа. В этом аспекте для работы Динура, устремленной в завтрашний день, характерно современное определение проблемы архива, сформулированное философом Жаком Деррида: «вопрос об архиве – это не вопрос о нашем прошлом… это вопрос будущего, самого что ни на есть будущего, вопрос об ответе, обетовании и ответственности за завтрашний день».
Динур видел в архиве не только необходимое средство организации исторической науки, но также важнейшее орудие актуальной политики и неоднократно пытался найти поддержку своим усилиям у национальных учреждений. В ноябре 1924 г. историк обратился от имени Комитета Национальной и университетской библиотеки к Национальному совету с предложением организовать совместными усилиями Архив Эрец-Исраэль. Он акцентировал актуальность своего предложения необходимостью: «Политическая борьба за наши права не ведется на уровне науки. В то время как у наших противников на все существенные вопросы есть заранее подобранные и упорядоченные документы, мы рыщем в потемках. Мы даже не умеем использовать тот материал, которым в той или иной форме располагаем, и в еще большей степени не заботимся о собирании материалов и документов и предоставлении их общему руководству, для использования их в нужный момент. На основании предварительных исследований можно с уверенностью сказать, что, например, по вопросу о наших святых местах (Котель, античные синагоги и др.) мы уступаем, среди прочего, и из-за нашей халатности. Многие документы уничтожаются, и никого это не беспокоит, многие еще можно найти и собрать в процессе систематической упорядоченной работы. Кто из нас, например, знает что-либо об участках земли и зданиях, о собственности общин, или о тех зданиях, которые отобраны у нас лишь в течение последних двух поколений (в Иерусалиме, Шхеме, Шфараме, Кфар Иосефе, вокруг Цфата и проч. и проч.)? Собирание всех этих материалов, их научная систематизация является политической необходимостью, и если не сегодняшнего дня, то ближайшего завтра. Плохо, что мы не начали эту работу еще вчера, так как многие ценнейшие документы, которые можно было спасти всего несколько лет назад, сейчас уже не существуют…»
Поскольку «ввиду отсутствия средств» Национальный совет уклонился от какого-либо действия, историк направил докладную записку сионистскому руководству в Лондоне, подчеркивая чрезвычайную актуальность перевода Сионистского архива в Иерусалим, так как именно здесь создавались важнейшие политические и культурные учреждения Ишува.
В глазах руководителей Ишува, необходимым и достаточным историческим источником, подтверждающим права народа на землю, был Танах, и они не видели особого смысла в поиске дополнительных документов. Кроме того, практически, до начала Второй мировой войны для еврейского политического руководства основным условием осуществления еврейского суверенитета над Эрец-Исраэль оставался международный суд, а не признание исторических прав еврейского народа. На протяжении 1920-х и в начале 30-х годов подтверждение истории документами, сбор административных и судебных документов, на основании которых можно будет доказывать принадлежность евреям святых мест и заявить о праве на их свободное посещение, не казался сионистскому руководству делом актуальным и подлежащим поддержке.
Вскоре сама жизнь подтвердила правильность прогнозов Динура и его борьбы за организацию систематического выявления и концентрации документальных материалов исторического и юридического характера, в частности для обоснования права свободного доступа к святым местам. Арабское национальное движение, усилившееся в 1920-х гг. и сплотившееся вокруг иерусалимского муфтия под лозунгами религиозного фанатизма, предпочло насилие процессу переговоров и политических решений. Камнем преткновения снова стал Котель, который ограничивал территорию, примыкающую к мечети Аль-Акса, третьей по святости для мусульман мечети. Арабы требовали от правительства мандата возвращения всех турецких запретов 1911 г.: размещения скамеек для молящихся и перегородки для женской галереи («эзрат нашим»), трубления в шофар в «Рош ha-Шана» и «Иом Кипур», а также ограничение допуска молящихся к Котелю. Лживая пропаганда, инициированная муфтием и его приспешниками, согласно которой евреи собираются захватить мусульманские святыни на Храмовой горе, с легкостью воспламенила чернь. 23 августа 1929 г. собравшиеся в Иерусалиме толпы вооруженных арабов набросились на еврейские дома старого города. Встретив в Иерусалиме сопротивление отрядов еврейской самообороны, кровавый мятеж распространился на другие города и поселения Ишува. Самым жестоким (59 убитых, сотни раненых) стал погром в Хевроне, где местная еврейская община, рассчитывая на давние добрососедские отношения с арабскими соседями, противилась подготовке самообороны.
Эти кровавые события стали поворотным пунктом, определившим отношения между евреями и арабами в период английского мандата. Тот факт, что действия погромщиков предварял затянувшийся конфликт вокруг права евреев молиться у Котеля, заставил руководство Ишува обратить внимание на необходимость борьбы за святые места. Важным следствием событий 1929 г. стала интенсивная дипломатическая деятельность, в том числе в рамках Лиги Наций. Здесь была образована комиссия, которой надлежало принять решение о правах евреев и арабов на Котель. Сионистское руководство обратилось к нескольким крупнейшим еврейским исследователям с просьбой подготовить доклад, разъясняющий связь евреев с этим святым местом и обосновывающий их требование молиться у Стены. Параллельно в Иерусалиме была основана комиссия при Национальном совете, которой надлежало подготовить соответствующую документальную базу для доклада в Лиге Наций. Когда эта комиссия осознала ширину охвата необходимых поисков в турецких и английских архивах, в архиве Монтефиоре в Лондоне, и в других архивохранилищах, она пригласила на заседание Динура с просьбой поделиться опытом поиска документов о Котеле в архивах мусульманского суда и греческой патриархии в Иерусалиме .
Хотя результаты работы этой комиссии оказались весьма ограниченными, само обращение политического руководства к профессионалам-историкам с целью обосновать требования сионистского движения, является важным поворотным моментом. Отныне на протяжении тридцатых и сороковых годов, до образования независимого государства сотрудничество между национальным руководством и историками развивалось в соответствии с развитием политических переговоров по вопросу об Эрец-Исраэль.
Динур занимал в нем центральное место. В многочисленных докладных записках, поданных историками политическому руководству, обсуждались такие темы, как еврейское поселение в Эрец-Исраэль в древнее время, непрерывность еврейского поселения в Эрец-Исраэль в средние века и в начале нового времени, волны эмиграции в Эрец-Исраэль. В 1938 г. Динур составил докладную записку «Об исторической связи еврейского народа и Иерусалима» для обоснования Сохнутом (Еврейским агентством) требования включить Иерусалим в пределы будущего еврейского государства. Непрерывность связи евреев со своей духовной столицей Динур видел в постоянном еврейском присутствии в самом городе и в духовном и религиозном притяжении к нему народа в галуте: «приверженность народа к Иерусалиму, его святому городу, тоска по нему, надежды утвердить там свое положение и сохранить там еврейское поселение, непрерывный траур по его разрушению и страстное желание восстановить его из пепла» .
События 1929 г. укрепили связи между историческим исследованием и национальной борьбой, усилили понимание сионистским руководством важности архивной сферы и значение самой профессии архивиста. Хотя надежды Динура на скорое формирование национального исторического архива в Иерусалиме не оправдались, его настойчивые обращения обсуждались и оказывали определенное влияние на общество, вызывая понимание необходимости создания архива в числе главных учреждений будущего государства.
Участвуя в многочисленных комиссиях по актуальным проблемам, Динур до конца дней ставил себе в заслугу это совмещение политических и научных устремлений, которое так характерно для его докладных записок.
Шмуэль Айзенштадт – основатель Архива рабочего движения
Соблюдение хронологической последовательности вынуждает нас несколько отступить от общей канвы рассказа о вкладе Динура в становление архивной системы Израиля и рассказать о его соотечественнике и сверстнике Шмуэле Айзенштадте, которому принадлежит инициатива создания Архива рабочего движения (Архив Труда). Сегодня мало кто помнит об этом энергичном общественном деятеле, незаурядном лингвисте и историке, известном правоведе и талантливом переводчике, оказавшемся в тени своих выдающихся современников, и мы воспользуемся удобной возможностью напомнить некоторые факты его биографии.
Шмуэль (Самуил) Айзенштадт родился в 1886 г. в городе Борисове, в семье владельца типографии и публициста-палестинофила Иосифа Айзенштадта. С 1905 г. он участвовал в революционном и сионистском движении, арестовывался за революционные стихи и распространение нелегальной литературы. В 1910 г. Айзенштадт закончил юридический факультет университета в Берне, а с 1912 г. в Одессе вошел в объединение молодых ивритских писателей «Шахарит» («Утро»), где редактировал одноименный ежемесячник объединения; одновременно сотрудничал в Еврейской энциклопедии на русском языке (издательство Брокгауз и Эфрон), в идишистском ежемесячнике «Эрд ун Фрейхейд» («Земля и Воля»). В 1916 г., переехав в Москву, сформировал отдел гебраистики в библиотеке Румянцевского музея (с 1924 г. Государственная библиотека им. В.И.Ленина), которым руководил. В 1924 г. выпустил в свет книгу на идиш «Пророки. Их эпоха и социальное учение» (русский перевод – Москва, 2004).
В 1925 г. Айзенштадт с семьей уехал в Эрец-Исраэль. С 1927 г. он состоял секретарем Комитета языка иврит (с 1953 г. Академии иврита) в Иерусалиме. Будучи знатоком еврейского права, преподавал юриспруденцию в учебных заведениях Иерусалима и Тель-Авива, основал Высшую школу правоведения в Тель-Авиве, редактировал ежемесячник «hа-Мишпат» («Право», 1927-33), составил библиографический указатель по еврейскому праву (1931) и лексикон судебной терминологии на иврите (1945). Айзенштадт занимался также переводами с русского языка (в т.ч. перевел на иврит «сталинскую» конституцию 1936 г.).
Еще до переезда в Эрец-Исраэль Айзенштадт, хорошо осознавая необходимость сохранения документального наследия рабочего движения, обратился в 1932 г. к Давиду Бен-Гуриону, в то время генеральному секретарю Гистадрута (Всеобщая федерация еврейских трудящихся в Эрец-Исраэль). Вследствие этого обращения исполнительный комитет Гистадрута решил учредить Архив и музей рабочего движения в Эрец-Исраэль и в странах диаспоры – Архива Труда. Айзенштадт стал его первым директором и руководил им до 1942 г. В основу Архива первоначально была положена коллекция исторических документов и редких изданий тель-авивского «Кружка коллекционеров», состоявшего из нескольких молодых рабочих, и накопившаяся документация учреждений рабочего движения. На основе материалов Архива Труда Айзенштадт написал на иврите Очерки истории еврейского рабочего движения, в 3 томах, которые впервые вышли в свет в 1940-44 гг.
Среди сосредоточенных в Архиве Труда материалов – архив Исполнительного комитета Гистадрута, архив Сельскохозяйственного центра «Мерказ Хаклаи» в Тель-Авиве, архивы центральных комитетов партий «Ахдут-hаавода» и «hапоэль hацаир», архивы региональных и профессиональных союзов, Министерства общественных и строительных работ и «Гдуд hаавода» («Рабочего батальона»), и др., а также частные архивы Иосефа Хаима Бреннера, Аарона Давида Гордона, Иосефа Трумпельдора и мн. др. Архив включает большую коллекцию фотографий и газетных вырезок по истории рабочего движения. Сегодня этот архив является документальной базой Института исследований рабочего движения им. Пинхаса Лавона, генерального секретаря Гистадрута в 1949-51 и 1956-61 гг. («Махон Лавон»). Один из первых и самых крупных еврейских общественных архивов в Эрец-Исраэль, Архив Труда стал важным примером при формировании архивов киббуцов, землячеств, других общественных и политических объединений .
Участие Динура в реорганизации Сионистского архива в Иерусалиме
Важнейшим этапом в истории формирования архивной системы Израиля стал перевод в 1933 г. Сионистского архива из Берлина в Иерусалим. Решение об этом было принято в результате прихода к власти нацистов.
Среди документов, упакованных в 154 ящика и переправленных в Иерусалим директором Архива Георгом Герлицем, находились дела центральных сионистских правлений в Вене и в Кельне, дела главного бюро Керен Каемет и сионистского правления в Лондоне самого раннего периода . Помимо документов центральных и местных сионистских органов, Герлицу удалось сохранить и переслать книжные коллекции, журналы и фотографии, которые он начал собирать в Берлине по темам сионизм и Эрец-Исраэль в новое время.
Присоединившись в 1934 г. к группе историков и архивистов, которые занялись реорганизацией архива на новом месте, Динур призвал своих коллег не ограничиваться «материалами сионистской организации, а собирать материалы, относящиеся к сионизму вообще, как к продукту истории, включая материалы о Хиббат Цион» (палестинофильское движение в России, букв. «Любовь к Сиону») . Вследствие этого предложения была организована научная комиссия под его председательством, в которую вошла дирекция архива и два историка из Еврейского университета – Ицхак Бер и Рихард Ковнер. Этот профессиональный форум решил расширить область документирования сионистского архива в двух направлениях – история сионистского движения, начиная с Хиббат Цион, и история еврейского поселения в Эрец-Исраэль. Было также решено начать систематическое собирание частных архивов руководителей сионистского движения и Ишува.
Особая роль Динура в реорганизации Сионистского архива в Иерусалиме – роль лидера – определилась прежде всего заранее сложившимся у него представлением об историческом архиве, в котором будут сочетаться документация по истории национального движения с документацией по истории нового Ишува. Такое соединение двух направлений не было изначально очевидным. Подобно своим учителям Дубнову и Тойблеру, Динур не удовлетворился только необходимыми организационными и техническими мерами, а разработал обосновывающую их общую историографическую концепцию. В своих исторических работах он представлял еврейский Ишув в Эрец-Исраэль как доказательство связи народа Израиля с его территорией, а сионистское движение как современное выражение этой непрерывной связи. Напомним, что в 1935 г., когда Динур работал над реорганизацией Сионистского архива, он также начал подготовительные работы к «Книге Ишува» и «Книге Сионизма» в качестве первых проектов созданного по его инициативе научного издательства «Мосад Бялик». Кроме того, он внес эти две темы в учебные планы педагогической семинарии – «Бейт мидраш еврейских учителей» и «Совета учителей при Керен Каемет». Так что в предложенном Динуром плане реорганизации Сионистского архива в Иерусалиме можно увидеть еще одно выражение его национально-территориальной историографической концепции.
Участие Динура в создании Общего архива еврейской истории
Несмотря на то, что еще в России Динур посвятил свои исследования реконструкции жизни евреев в рассеянии, сбор и сохранение документации по истории еврейского народа в отрыве от родины не входили в его первоначальные планы. Основание Центрального сионистского архива в Иерусалиме стало первым этапом строительства архивной системы. Однако концентрируемая в нем документация представлялась лишь центральной частью единого и непрерывного исторического прошлого евреев. История народа вне его исторической родины по-прежнему оставалась без документальной базы.
Впервые Динур публично поднял эту тему в 1935 г. в первом номере научного исторического ежеквартальника «Цион» («Сион»). В открывающей журнал редакционной статье «Наши намерения» он писал: «Нет сомнений, что собирание архивного материала, как в странах рассеяния, так и в Эрец-Исраэль требует всестороннего внимания и нуждается в поддержке и помощи. Но не во всех странах эта работа производится на должном уровне. В некоторых из них только начат систематический сбор материалов по истории еврейского народа (например, в Польше и в Голландии), да и в Эрец-Исраэль у нас нет достаточных сведений ни о доступных материалах, ни о возможностях открыть новые источники» . Редакторы журнала предложили включать в ежеквартальники архивные инвентари и документы, которые могут лечь в основу серьезных исследований.
В 1936 г. усилиями Динура и его сподвижников был организован «факультет истории еврейского народа и социологии евреев» в Еврейском университете Иерусалима. Сама область этих исследований диктовала развитие архивной базы, необходимой для обеспечения работы преподавателей и студентов. В связи с усилением нацизма в Европе, конфискацией во всех оккупированных странах еврейских материалов, запрещением евреям посещать общественные архивы, Динур совместно с Ицхаком Бером подняли перед Институтом еврейских наук вопрос о создании «Общего центрального архива истории еврейского народа» и предложили университету взять на себя обязанности его основания .
Параллельно с усилиями Динура и Бера, вне университетских стен сформировалась другая инициатива, исходившая от группы еврейских историков и архивистов , в большинстве своем прибывших в Эрец-Исраэль из нацистской Германии. Может быть, острее других ощущая опасность, которую нацизм представлял для источников по истории евреев, они во второй половине 1930-х самостоятельно организовали сбор архивных исторических материалов в странах Европы и доставку их в Эрец-Исраэль. Во главе этой группы стоял историк Иозеф Майзель, который до своего переезда в Иерусалим в 1933 г. был секретарем и библиотекарем еврейской общины Берлина. Майзелю и принадлежала инициатива образования в 1939 г. Общего архива истории еврейского народа . Организованное для его поддержки Товарищество Общего архива приобрело в 1940 г. важное собрание документов по истории евреев Германии, Австрии и Италии от эпохи средневековья до XIX в., которое, по сути, и составило основу Общего архива.
Еще на ранней стадии деятельности Товарищества Динур поддержал создание архива и принимал участие во многих заседаниях его Совета – то в качестве лектора, то как референт по вопросам методики систематизации собранного материала . Члены Совета Товарищества пытались найти поддержку своей инициативы в различных сионистских учреждениях, а в начале 1943 г. уполномочили Динура действовать от их имени.
В ответ на новое обращение Динура Еврейский университет принял на себя обязательство предоставить помещение для архива при условии, что архивные коллекции будут переданы под начало Общества истории и этнографии Эрец-Исраэль. В результате Товарищество Общего архива распалось, и с сентября 1944 г. его общее руководство перешло к Обществу истории и этнографии Эрец-Исраэль, которое возглавлял Динур. Непосредственное руководство архивом осталось за его директором Майзелем.
На церемонии открытия обновленного Общего архива 4 января 1947 г. Майзель определил область документирования руководимого им архива – «жизнь евреев в диаспоре», и подчеркнул стремление избежать параллелизма в работе первых еврейских архивов: «Никогда мы не собирались пересечь границ тех общественных архивов, которые уже существуют в Эрец-Исраэль ... Цель нашего архива – собрать и подготовить к научному использованию, насколько это возможно, исторические источники нашего народа во всех странах рассеяния. Выбранная нами область деятельности, запущенная до сих пор, в последние годы становится всё более важной. Мы хотим устроить здесь хранилище для документов, находящихся как в Стране (Израиля), так и в диаспоре, и проливающих свет на историю нашего народа, его страдания и достижения во всех странах мира на протяжении всей истории его существования» .
Деятельность Динура по документированию Катастрофы европейского еврейства
По мере постепенного накопления сведений о Катастрофе европейского еврейства сотрудники Общего архива еврейской истории решили заняться ее документированием. По словам Майзеля, «в прошлом были историки, которым не нравилось, что исторический архив старается собирать также материалы для истории настоящего времени, однако настоящее наше положение вследствие разрушения европейского еврейства, его общин и учреждений, заставляет нас озаботиться сбором тех документов, в которых отражаются события наших дней» .
Этим решением Совет Общего архива присоединился к возникшим в послевоенные годы в Ишуве и во всем мире многочисленным инициативам документирования происходивших событий. Инициативы преследовали двойную цель: практическую – раскрыть факты деятельности военных преступников для привлечения их к суду, и научно-историческую – собрать материалы, зафиксировавшие эти трагические события в истории еврейского народа.
Будучи председателем Общества истории и этнографии, Динур предлагал предоставить деятельности по сбору исторических источников государственный статус. В ноябре 1946 г. он обратился к 22-му Сионистскому конгрессу с предложением признать Общий архив еврейской истории в качестве общепризнанного главного учреждения «для сбора документации по истории диаспоры» . В Докладной записке Динур отметил, что Конгресс должен поддержать эту деятельность общееврейского характера, в связи с чем следует: «а) Принять решение о том, что собирание документов будет происходить под руководством Общества истории и этнографии, и что собранные материалы будут накапливаться в архиве при этом Обществе, где с ними будут работать специалисты в соответствии с принятыми научными принципами; б) Определить для этой цели соответствующий бюджет; в) Избегать параллелизма и конкуренции разных учреждений в этой деятельности. В том случае, если Конгресс решит основать отдельное учреждение для сохранения памяти Диаспоры (Яд ва-Шем), научная работа останется в руках Общества и его Общего архива истории еврейского народа» .
На первоначальном этапе планирования научного и общественного учреждения для документирования Катастрофы Динур собирался объединить его в рамках единого архива с документацией по истории Диаспоры. Это предложение обосновывалось общей историографической концепцией Динура, согласно которой разрушение еврейской диаспоры неизбежным образом присуще самому явлению Галута (Изгнания). По словам Динура, Шоа не что иное, как еще одно проявление, пусть и самое ужасное, Галута, а отличие этой Катастрофы от прочих подобных событий в истории евреев «в формах и масштабах уничтожения, в продуманной организации и способах насилия, однако не в ее сути» .
Сионистский конгресс не вынес решения по предложению Динура. В то же время начали реализовываться опасения Динура в отношении «конкуренции» и «параллелизма» между различными учреждениями, которые занимались сбором документации о Шоа. Насколько множились различные комиссии и организации, которые занимались этой работой в те годы (1945-47) в Эрец-Исраэль, Европе и США, настолько росла проблема согласования и распределения работы между ними. Для разрешения этих вопросов Динур решил воспользоваться трибуной Первого всемирного конгресса еврейских наук, подготовкой к которому он руководил.
Предложение Динура оформить общее решение, согласованное со всеми организациями, занимавшимися документированием Катастрофы, отражает его новое видение ситуации, сложившейся с разрушением центров еврейской мысли в Европе. Отныне моральная и интеллектуальная ответственность за продолжение научных еврейских исследований возлагалась на новый иерусалимский центр.
В силу серьезности проблемы взаимодействия различных учреждений, собиравших документацию Шоа, было решено провести особую конференцию по этой теме в рамках Всемирного конгресса, намеченного на июль 1947 г. На конференции, созванной Динуром, главой Института еврейских наук и Общества истории и этнографии (при котором был и Общий архив), совместно с представителями проекта «Яд ва-Шем» Мордехаем Шанаби и Давидом Ремезом, были определены принципиальные и организационные задачи этого центра: «Основать в Иерусалиме [мемориальный центр] Шоа и всех проявлений героизма нашей эпохи; основать мемориал уничтоженных еврейских общин и представителей еврейского народа, которые освятили имя нации своей жизнью и своей смертью; прославить память праведников народов мира, посвятивших себя спасению евреев; основать мемориал борьбе евреев против их убийц во всех ее проявлениях, и установить имена героев войны и ее святых жертв; собрать весь исторический материал, относящийся к периоду Катастрофы и к ее причинам для его сохранения и исследования» .
Участники Конференции обсудили условия организации работы по сбору исторических материалов и определили виды документации и ее временные рамки: «Весь материал в документах и фотографиях, в книгах и экспонатах, относящийся к Шоа и героизму во всех странах, во время Второй мировой войны и в предшествующий период, начиная с 1933 г.»
Научные цели работы сводились к надежному сохранению будущего собрания, его объективному научному исследованию и публикации. Были прояснены воспитательные и общественные планы основателей этого учреждения и его роль в будущем: «Изучить и понять различные причины и различные явления Шоа, исходя из надежды, что извлеченный урок послужит будущему народа».
Конференция объявила об «основании Всемирного бюро документирования, как одного из учреждений мемориального комплекса Яд ва-Шем, место которого в Иерусалиме», и решила, что до создания архива при мемориальном комплексе материалы будут храниться в качестве отдельного фонда в Общем архиве. С этого момента Катастрофа выделялась в качестве отдельного события, оторванного от документальной исторической непрерывности «народа Израиля в изгнании», а исследование и мемориализация Шоа превращались в самостоятельную область деятельности в рамках нового учреждения.
Завершение Динуром строительства архивной системы Израиля
Образование Государства Израиль поставило перед Динуром новые задачи в области архивного строительства. Первым из архивных учреждений независимого государства стал Архив Армии обороны Израиля, сформированный при непосредственном участии Динура еще во время Войны за Независимость. В 1949 г. Динур был избран в первый Кнессет от партии МАПАЙ и в 1951-55 гг. возглавлял Министерство культуры и образования. Высокий пост обеспечивал и более широкие возможности развития архивной сферы. Общий архив, находившийся под постоянным вниманием Динура, председателя Общества истории и этнографии, значительно расширился в эти годы. Посланцы архива при помощи возглавляемого Динуром министерства смогли привезти из разных стран многочисленные общинные, общественные и частные архивы, или то, что от них осталось после войны. Среди первых воплощенных в жизнь архивных проектов оказался давно задуманный Динуром Институт фотокопий рукописей на иврите, образованный в 1950 г. при Национальной и университетской библиотеке.
Основание еврейского государства и его первых институций воспринимались отцами-основателями как свершение древних пророчеств. В первый год существования независимого государства при поддержке Динура был учрежден Государственный архив Израиля. Новые учреждения получали танахические названия, ассоциировавшиеся в национальном сознании с идеей восстановления Храма: Мишкан hакнесет (Скиния парламента), hехаль hасефер (Храм книги)... Так и архив независимого Государства Израиль получил название Гинзах hамдина – Государственная сокровищница. Он должен был объединить в своих фондах архивы предшествующих правительств, в том числе правительства английского мандата, с документацией израильских государственных учреждений.
Динур приложил немало усилий для разработки функций этого учреждения и закрепления его правового статуса. Одним из первых законов, проведенных Динуром в Кнессете, стал Закон об архивах 1952 г. Он закреплял образование двух учреждений, призванных направлять архивную работу в стране: Государственный архив Израиля, предназначенный для хранения документации, фиксирующей все проявления государственной жизни в прошлом и настоящем, и Высший архивный совет, задача которого – осуществлять наблюдение за правильным обращением с архивными материалами, находящимися на территории Израиля. Закон об архивах сформировал правовую базу Государственного архива Израиля, в частности, в его взаимоотношениях с архивными службами министерств и ведомств, в распоряжении которых находятся постоянно пополняющиеся архивы. Также он определял общий порядок работы общественных архивов как с уже хранящимися у них материалами, так и с теми, которые должны были поступить от соответствующих общественных или партийных учреждений. В целом Закон об архивах создавал правовую основу деятельности всей архивной системы страны и не слишком отличался от подобных законов, принятых в других цивилизованных странах .
В отличие от него, предложенный Динуром Кнессету в 1953 г. Закон о мемориализации Катастрофы и героизма – Яд ва-Шем был уникальным законом, не имевшим прецедентов ни в одной стране мира. Трижды выступал Динур в Кнессете, отстаивая необходимость создания мемориального комплекса в Иерусалиме . Он пояснял: «Враг хотел стереть с лица земли имя народа Израиля, вырезать его детей и уничтожить само название и память об Израиле, но мы… сделаем так, что память о них будет сохраняться рядом с нами… Наша страна Израиль и наша столица Иерусалим – это и их место и место памяти о них…» . В предложенном законе были определены три направления деятельности комплекса Яд ва-Шем: формирование национальной памяти, воспитательная работа и научные исследования.
Архив мемориального комплекса становился базой, призванной обеспечить работу во всех указанных областях: «Задача комплекса Яд ва-Шем собрать на исторической родине память обо всех павших сыновьях еврейского народа, о тех, кто воевал и восставал против нацистского врага и его приспешников с тем, чтобы восстановить их имена и память о них; об общинах, организациях и учреждениях, уничтоженных только потому, что они принадлежали еврейскому народу…» В своих выступлениях в Кнессете Динур призывал все организации, учреждения и отдельных лиц, концентрировать собираемые ими материалы о Катастрофе и Героизме в архиве мемориального комплекса Яд ва-Шем в Иерусалиме. Динур стал первым председателем Совета мемориального комплекса Яд ва-Шем и проработал на этом посту в самые трудные годы его становления (1954-59). На его долю выпала центральная роль в разработке политики мемориализации и научного исследования Шоа.
Образованием мемориального комплекса Яд ва-Шем с Архивом Шоа выдающийся историк и государственный деятель Бенцион Динур, по сути, завершал создание костяка архивной системы Израиля. Его вклад в этой области отличали смелость и новаторство – качества, свойственные отцам-основателям государства. Характерными чертами для архивотворчества Динура является чуткая реакция на политические изменения, поддерживаемая историографической концепцией о документировании истории по ее «горячим следам» .
Заключение: выходцы из Советского Союза в архивах Израиля
В каждой волне алии оказывались люди, которые говорили себе: «Если удостоюсь взойти на Землю Израиля…» создам…, выстрою…, напишу…, организую… И пусть их планы не были столь грандиозными, как проекты Бенциона Динура, каждый из них пытался внести свою лепту в созидание страны. Если в 1930-40-х гг. архивную систему создавали преимущественно архивисты-профессионалы из Германии, а в 1950-70-х на смену им пришли уроженцы Польши, то сегодня существенную нагрузку в архивах несут их коллеги из бывшего Советского Союза. В алие конца 1980-х – 90-х гг. из распадающейся страны Советов был представлен значительный слой интеллигенции, в том числе немало архивистов, библиографов, историков, музейных работников – некоторые из них оказались востребованы архивной системой Израиля.
Политические изменения, произошедшие в стране исхода, впервые создали условия для восполнения в Израиле документального наследия евреев Советского Союза. В результате «перестройки», а затем и распада советской империи, перед исследователями истории евреев приоткрылись двери государственных архивов. В бывшие советские архивы устремились западные исследователи и научные учреждения, а среди них сотрудники израильских архивов и исследовательских институций, нацеленные на возвращение народу его документальной истории. Впервые руководители израильских архивов ощутили насущную потребность в архивных работниках, знакомых с советской архивной системой, способных оперативно обнаружить и оценить необходимые документы и ввести приобретаемые копии документов в состав израильских архивов.
Хотелось бы упомянуть всех участников этого процесса возвращения национальной памяти, тем более что имена архивистов, как правило, остаются «за кадром» исторических исследований и публикаций. Однако я смогу назвать лишь тех, с кем познакомился в процессе своей 20-летней работы в Центральном архиве истории еврейского народа (так с 1969 г. стал называться Общий архив, неоднократно упомянутый выше; аббревиатура названия ЦАИЕН).
Начну со своего архива, тем более, что ЦАИЕН оказался среди первых израильских институций, установивших рабочие связи с бывшими советскими архивами – центральными и областными – в России, Украине, Белоруссии, Молдавии, Литве, Узбекистане. Двадцать лет этого сотрудничества преобразили его собрания и создали полноценную базу для исследований в Израиле истории евреев Российской империи, Советского Союза и Восточной Европы . В этих достижениях немалая заслуга моих коллег. Ольга Шраберман, архивист из Львова, работает в нашем архиве с 1995 г., занимается каталогизацией поступающих архивных коллекций и книг, фиксирует информацию о материалах по еврейской истории в государственных архивах бывшего СССР. Иосиф Гельстон, также в прошлом львовянин, будучи еще местным историком-краеведом, с начала 1990-х гг. участвовал в галицийских проектах нашего архива, а с 1999 г. стал сотрудником ЦАИЕН; в сферу его занятий входит каталогизация поступающих архивных материалов на славянских и еврейских языках. С 2009 г. трудится у нас филолог из Вильнюса Валентина Брио; в сферу ее забот входит каталогизация документов на литовском и польском языках. В ходе интенсивной программы выявления и копирования материалов в архивах бывшего СССР посланцы архива Михаил Сидоров, Акива Сейненский и Макс Вексельман добрались до архивов Сибири, Поволжья и Средней Азии; при помощи М.Вексельмана мы сформировали также документальную коллекцию по истории государственных еврейских театров бывшего Советского Союза. В 2003 г. в ЦАИЕН поступила крупная архивная коллекция Центра исследований и документации советского (впоследствии восточноевропейского) еврейства, которым руководил проф. Мордехай Альтшулер. Уникальный по своему составу архив Центра, упорядоченный Дворой Цайхнер, был передан в 1992 г. в руки Аркадия Зельцера, историка из Витебска, который продолжил каталогизацию новых поступлений и оставался архивистом Центра вплоть до его закрытия в 2003 г. (сегодня д-р Зельцер – сотрудник Института Яд ва-Шем).
В работе мемориального комплекса Яд ва-Шем работает относительно большая группа специалистов из бывшего Советского Союза. Первой среди них в 1988 г. стала Элла Барк, которая вводила в курс деятельности архива тех, кто пришел вслед за ней. Она описала архив Ильи Эренбурга, обследовала архивы Украины. В 1990 г. появились новые сотрудницы – Маша Ионина из Ленинграда, Белла Нохем (Киршнер) из Риги и Мери Гинзбург из Киева. Сегодня Маша координирует весь так называемый «русский проект», объемлющий архивы от Балтики до Киргизии, Казахстана, Дальнего Востока. Ее коллеги сосредоточились на архивах в традиционных для расселения евреев регионах: Белла курирует работу в архивах Белоруссии и балтийских стран, а Мери – в архивах Украины. С украинскими архивами сотрудничали и другие работники Архива Шоа – бывший историк-краевед из Хмельницкого Шимон Швейбиш (сотрудник Яд ва-Шема с 1991 г.) и архивист из Львова Марк Шраберман (работает здесь с 1994 г.). Более пятнадцати лет (с 1992 г.) проработала в Архиве Шоа историк-архивист из Москвы Наталья Зейфман. Она участвовала в редактировании архивных изданий «Неизвестная Черная книга» и «Еврейский антифашистский комитет», занималась комплектованием архива – более миллиона страниц документов, переснятых на микрофильмы, удалось ей доставить в Яд ва-Шем из государственных архивов Москвы. С 1996 г. трудится в Архиве Шоа бывшая сотрудница Пинского краеведческого музея Рита Марголина, оказывая неоценимую помощь в архивном поиске как посетителям архива, так и его многочисленным корреспондентам.
Другой центр памяти жертв и героев Катастрофы «Музей борцов гетто», основанный в 1950 г. выходцами из Польши и Литвы, находится в киббуце с таким же названием «Лохамей hа-Геттаот» между городами Акко и Наhария. Архив Музея является крупнейшим после мемориала Яд ва-Шем центром документирования и исследований Шоа и еврейского движения сопротивления. Он включает фонды документов, фотографий, аудио- и визуальных материалов и фонд экспонатов (не представленных в экспозиции). Среди наиболее значимых его собраний Архив Общества Януша Корчака и Партизанский архив. В 1991 г. в Музее был организован так называемый «Русский отдел», в котором появились репатрианты из бывшего СССР. Галина Сергиенко, работающая здесь с 2000 г., координирует издательские проекты Музея, связанные с пропагандой знаний о Катастрофе, и совмещает работу в музее с заботами об Архиве Центра. Особо ценный вклад в распространение знаний о Катастрофе евреев на территории Советского Союза и о евреях – героях Второй мировой войны внес историк Иосиф Маляр, который, по прибытии в Израиль в 1991 г., начал активное сотрудничество с музеем и архивом «Бейт Лохамей hа-Геттаот», где проработал до 2009 г.
Процесс «обрусения» израильских архивов затронул и Центральный сионистский архив в Иерусалиме. Когда во второй половине 1970-х гг. Сионистский архив начал работу по подготовке к изданию рукописного наследия Теодора Герцля, потребовались специалисты – германисты. К проекту были привлечены два филолога – репатриантки из Советского Союза: Софья Гельман и Инна Рубина. В целом эта работа продолжалась с 1977 по 1995 г. Ее результат – вышедшее в Германии в 1983-96 гг. 7-томное издание «Теодор Герцль. Письма и дневники», включившее дневники и всю корреспонденцию Теодора Герцля за 1866–1904 . В 1990 г. в архиве начал работу бывший библиограф Государственной публичной библиотеки в Ленинграде Моше Гончарок, сегодня один из самых осведомленных специалистов этого архива, создатель его электронного каталога.
В 1937 г. в Тель-Авиве был организован Музей Бейтара, переименованный в 1947 г. в Институт Жаботинского, с архивом и музеем ревизионистского течения в сионизме. Среди его основных фондов – личный архив Жаботинского, архивы движения Бейтар, Нового сионистского союза, подпольных вооруженных организаций Эцель и Лехи и проч. Почти четверть века с 1979 по 2003 г. архивистом здесь была Татьяна Груз, репатриантка 1977 г. из Киева. Она занималась всеми видами архивной работы – обрабатывала архивные материалы и каталогизировала их, оказывала помощь исследователям, делилась своим опытом с теми, кто пришел в архив вслед за ней. С 1992 г. в архиве работает Ирина Бердан, в прошлом архивист Центрального государственного архива Литературы и искусства в Москве; занимается она всеми видами архивной работы, включая компьютерные формы. Репатриантка 1993 г. из Казахстана Ольга Гехман-Просмушкин пришла в архив в 2008 г., ее заботой стала компьютерная сеть архива и его веб-сайт в интернете. В 1998-2003 гг. Ольга успела поработать в Архиве писателей Израиля «Гназим».
В Институте еврейских исследований «Махон Шокен», который в 1934 г. переместился со своей ценнейшей библиотекой из Германии в Иерусалим, также был организован архив. В его основу положен личный архивный фонд одного из крупнейших талмудических авторитетов второй половины XIX – начала ХХ в. раввина Моше Иерусалимского. Каталог этого уникального архивного собрания, включающего обширнейшую переписку, главным образом по вопросам Галахи, составил Борух Ионин, репатриант 1990 г. из Ленинграда, который с 1996 г. выполняет здесь обязанности главного архивиста и библиотекаря. Ему удалось организовать при Институте Культурный клуб, в рамках которого в течение многих лет устраиваются циклы лекций по еврейской музыке, литературе, истории.
Особую лепту в деятельность архивной службы Израиля вносят и специалисты-химики, занимающиеся вопросами старения носителей документальной информации (бумага, кинопленка, магнитные и цифровые носители). Большим международным авторитетом в этой области пользуется Ирина Шепилова, до переезда в Израиль – научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института документоведения и архивного дела в Москве. В 1994 – 2007 гг. Ирина работала в Государственном архиве Израиля, где занималась вопросами обеспечения сохранности и реставрированием документов, обучала этому израильских архивистов; в 2000 г. она возглавила здесь лабораторию хранения и восстановления документов. После выхода на пенсию в 2007 г. Ирина сотрудничает с Центром картографии Израиля в Тель-Авиве.
В 1991 г. бывшая сотрудница Центральной научной библиотеки Союза театральных деятелей в Москве Любовь Юниверг обратилась в Архив и музей театра в Иерусалиме с предложением скопировать и передать Архиву коллекцию по истории государственных еврейских театров в Советском Союзе, сохраненную сотрудниками библиотеки. Любе удалось привезти в Иерусалим копии этой коллекции, содержащей уникальные материалы о ГОСЕТе, в частности о театральной деятельности Соломона Михоэлса. С 1993 по 1997 г., пока не иссяк фонд стипендии Шапиро, предназначенный для новых репатриантов; она работала в Архиве, обрабатывая привезенную коллекцию, а также новые поступления: архив «Габимы», архив семьи С.Михоэлса и др., а в 2000 г. Люба Юниверг стала директором Театрального архива и музея, которым руководит и по сей день.
В последние годы архивисты-репатрианты все чаще занимают ведущие позиции и в тех архивах, которые не связаны со страной исхода.
Так, например, в Институт им. Лавона, об основании которого мы рассказывали выше, в 1992 г. пришла на работу бывшая сотрудница Государственного исторического архива Литвы Александра Тумаринсон. Проработав здесь архивистом несколько лет, Александра возглавила Архив Института.
С 1997 г. в Муниципальном архиве Хайфы трудится бывший архивист Гомельского областного архива Игорь Волковицкий. В настоящее время он руководит историческим отделом архива и занимается его компьютеризацией.
Д-р Михаил Полищук знаком широкому кругу любителей еврейской истории по книге «Евреи Одессы и Новороссии», выпущенной им в издательстве «Гешарим» в 2002 г. Защитив в Тель-Авивском университете диссертацию по истории евреев своего родного города Одессы, он поступил в 1998 г. на работу в Архив партии Труда («Бейт Берл» в поселении Цофит), а в 1999 г. стал его директором. Михаил Полищук, как и Игорь Волковицкий принимает деятельное участие в работе Ассоциации архивов Израиля, оба они являются сотрудниками Комиссии по разработке архивных правил и процедур.
Архивом Института исследований Диаспоры в Тель-Авиве руководит с 1998 г. Геннадий Пасечник, репатриант из Москвы.
Директором Городского архива Петах-Тиквы, который объединил в своих собраниях архив муниципалитета с документальными коллекциями местного мемориального комплекса «Яд ле-Баним», стала в 2003 г. репатриантка из Кишинева Галина Давидзон. Приехав в Израиль в 1990 г., Галина успела закончить исторический факультет Тель-Авивского университета, курсы архивистов, и приобрести опыт работы в «Архиве еврейского образования в Израиле и в Диаспоре им. Давида Елина». Многие архивисты знают Галину по ее деятельности в рамках Ассоциации архивов Израиля.
В среде новых репатриантов неоднократно возникали индивидуальные и коллективные инициативы по организации новых общественных архивов. По-настоящему успешным оказался опыт организации в Хайфе «Центра документации еврейского национального движения в Советском Союзе». Он был создан в апреле 2002 г. образовавшейся тогда же Ассоциацией «Храни и Помни» бывших активистов еврейского движения и «узников Сиона». Среди основателей Центра документации бывшие известные деятели «отказа»: Аба Таратута – директор, Эдуард Марков – его заместитель, д-р Михаил Бейзер – научный консультант. Центр поддерживает насыщенный и постоянно обновляемый информационными материалами веб-сайт в интернете .
Этот далеко не полный перечень репатриантов из бывшего Советского Союза, возделывающих архивные нивы Израиля, впечатляет масштабностью коллективной деятельности по сохранению национальной памяти. И хотя волна алии 1990-х гг. не выдвинула в архивной сфере фигуру, сравнимую по своему значению с Бенционом Динуром, совокупные усилия ее многочисленных тружеников развивают и преображают архивную систему Израиля, поднимая ее до уровня современных задач исторической науки и уверенно направляют ее в завтрашний день.