Стоял месяц май…. Или моя встреча в белорусской глубинке с Юрием Левитаном

Стоял месяц май…. Или моя встреча в белорусской глубинке с Юрием Левитаном

Вы знаете, какое в Белоруссии самое чудесное время? Нет, не знаете….
Тогда я вам расскажу.
Когда весна еще полностью не закончилась, а лето пока не наступило – самое великолепие природы. Сады, сбросив белый цвет и потеряв в красоте, напоили воздух особым живительным ароматом. Зеленая листва набросила свое свежее покрывало буквально повсюду – и на столетние липы и дубы, и на мелкий кустарник. Какая погода, такое и настроение людей! В будничную текущую жизнь ворвались майские праздники. И самый главный из них – 25-летие Победы над фашистской Германией. Фронтовики, в ту пору 40- и 50-летние крепыши, звеня своими боевыми наградами, переполнили улицы города Климовичи, что в Могилевской области. Всеобщее ликование и природы, и народа!

- К нам приезжает… Юрий Левитан, - с последней новостью из райкома партии заскочил в редакцию наш редактор Иван Иванович Журко.
Не хочу сказать, что на всех эта информация произвела эффект взрыва бомбы. Только возникли вопросы, какой это Левитан. Тот, который во время войны был диктором Всесоюзного радио и был объявлен личным врагом Гитлера, или сын Левитана.
- Пойди, пощелкай фотоаппаратом, - заметил мне редактор, всем видом показывая, что это хотя и задание, но не такое ответственное, как освещение съезда передовиков или партийно-комсомольской конференции.
В ту пору только-только начинающий молодой работник газеты, я еще глубоко не воспринимал всю "кухню" так называемой ленинской журналистики. Ее завуалированность, которая установкой шла из самого верха до самого низу. Меня, полгода тому назад снявшего солдатскую гимнастерку, ждали экзамены в Белорусском Государственном университете на факультете журналистики. Сдать их было делом моей чести. После младшего брата Якова, который уже учился в авиационном институте, я не мог провалить свои экзамены.
- Ты же понимаешь, сынок, - двоих студентов одновременно мы с мамой не осилим, - глубоко вглядываясь в мои глаза, - говорил мне мой отец Давид Златкин.

Конечно, прельщали студенческие годы в Минске, но послевоенные шрамы на изуродованной отцовской руке заставили меня принять иное решение - отправить документы на заочное отделение.
- Левитан приезжает? – все вопрошал отец, который всегда интересовался моей работой. – Ты должен с ним встретиться. Обязательно должен!
- Мне разрешают сделать только несколько фотоснимков на месте встречи.
- Сынок, ты же не просто журналист, а еврейский журналист. Для будущего ты должен найти возможность поговорить с ним. Возможно, сейчас к этому нет интереса, интерес появится через десятилетия, когда придет время, - все поучал меня отец – мой самый главный редактор и учитель.
И вот сейчас, сидя за своим письменным столом под лимонным деревом, я будто совершаю экскурсию во времени назад. Из 2010 года в…. 1970. Из знойного сентябрьского Ашдода, что раскинулся на берегу Средиземного моря в Израиле, в весенний май, в белорусскую глубинку.

Всех деталей уже не припомнить. Помню только хорошо, что зал был переполнен. Все хотели увидеть живого, настоящего Левитана. Многие даже не верили, что сейчас, через минуту-две на сцену районного дома культуры выйдет… Юрий Левитан, который приехал сюда прямо из Москвы, которого знает весь мир! Все, конечно, были в напряжении, но особенно ликовали немногие местные евреи. Свет его славы, его громадной известности каким-то образом касался и их всех. Юрий Левитан своим величием, своей известностью будто поднимал, будто возвышал всех этих еврейских тружеников, которые в годы войны воевали, теряли родных и близких, а сейчас нелегким трудом добывали себе хлеб на жизнь. Они даже почувствовали себя какими-то другими…
На сцене пламенеет плакат: "25-летие Победы". Торжественно звучит Гимн Советского Союза. На сцену выходит Юрий Левитан. Зал встречает его дружными аплодисментами. Они предназначались ему лично, как человеку и как глашатаю Победы.
Ты знаешь, я его голос слышал в окопах, когда он передавал сводки Совинформбюро. А теперь даже не могу поверить, что его голос услышу здесь, - делится своими впечатлениями один из фронтовиков.
- Говорит Москва! Говорит Москва! - как во время войны взлетает голос Левитана в зале.
Все ловят каждое его слово, как ловили когда-то на передовой, как ловили в партизанских отрядах, в заводских цехах, на совхозных станах. Как ловили его голос во всей великой стране, как ловили его по всему миру.

Зал затих, а Юрий Левитан, тот самый Левитан – диктор военных лет – скромный, спокойный человек рассказывал о работе на Всесоюзном радио, о том, как попал туда, как нелегко ему было избавиться от своего владимирского "оканья".
Юрий с детства мечтал быть артистом, но приемная комиссия не приняла его в кинотехникум. Если бы не случайное объявление о наборе в группу радиодикторов, он бы вернулся в родной Владимир. Юрий Левитан зачисляется в группу стажеров радиокомитета. Вначале он разносил по кабинетам различные бумаги и готовил коллегам чай и бутерброды. В конце концов, ему доверии прочесть по радио статью из газеты "Правда". И в эту ночь, когда стажер Левитан впервые получил доступ к микрофону, у приемника оказался… Сталин. На следующий день молодой диктор уже прочел речь всесильного вождя с доклада на XVII съезде партии. На следующий день 19-летний паренек стал главным диктором Советского Союза.
Именно Левитан прочитал сообщение о начале войны.
Именно Левитан все ее годы сообщал о ситуации на фронтах.
Маршал Рокоссовский как-то сказал, что голос Левитана равносилен целой дивизии, а Гитлер считал его врагом Рейха номер 1. Кто был враг номер 2?... Главнокомандующий Сталин.
Именно Левитан читал текст о безоговорочной капитуляции Германии.
И вот этот необычный человек, можно сказать, человек-легенда, приехал к нам.

В связи с 25-летием Победы он разработал программу, с которой выехал в белорусскую глубинку, в далекую Могилевщину. Не было принято тогда оплачивать подобные выступления высокими гонорарами – просто тогда уже немолодой Юрий Левитан хотел встретиться со своими слушателями поближе. И как не в Белоруссии, где жестоко уничтожали евреев, где кровопролитно шла война, где так ждали его слово…
Казалось, не будет конца вечера встречи с Юрием Левитаном. Он рассказывал, и рассказывал, и рассказывал. О своей работе на радио, о своих коллегах, о прошедшей войне. И очень-очень мало о себе.
…Майский вечер еще дышал очаровательной свежестью, когда мы вышли из помещения. Закат пока не наступил, но золотой солнечный диск уже заходил за горизонт. Я поспешил при дневном освещении сделать несколько фотоснимков Юрия Борисовича. Выбрал минутку, попросил его разрешения навестить его в гостинице.
- Хорошо, завтра утром я буду Вас ждать, - улыбнулся в ответ Юрий Левитан.
Со мной он был официален. Слишком, видимо, был приучен, что можно, когда и где говорить. А я, молодой журналист, его собрат по крови, искал какого-то особого расположения, личного контакта.

Наутро, в белой рубашке, в галстуке, отдохнувший Юрий Борисович ждал меня в своем гостиничном номере. Я еще раз сфотографировал его, попросил что-то написать для наших читателей. Взяв лист белой бумаги, Юрий Левитан написал нам свои пожелания. Мне хотелось продолжить наш разговор, услышать что-то, что выходило бы за рамки общей встречи, услышать что-то для себя, для будущего.
Но… в двери постучали. Увидев меня, человек в сером костюме удивился.
- Ты как сюда попал?
Но, узнав, что я из газеты, сделал вид, что меня здесь не было.
- Попробовал бы ты так ко мне в Москве пробраться, - пошутил на прощание Юрий Левитан, протягивая мне свою большую, теплую руку.
Через день я уехал в Минск. Вернувшись обратно в полной уверенности, что поступил на факультет журналистики (так оно и было), я сразу поинтересовался своим материалом про Левитана.
- Дали-дали твоего Левитана, - сообщили мне в секретариате.

Каково же было мое удивление, когда я увидел материал про Левитана на четвертой странице.
- Но ведь это же материал первой полосы! Единственный раз в нашу глубинку приехал Юрий Левитан, и мы так скромно сообщили про встречу с ним, – кричало мое сердце.
Но что я мог сделать, только что переступивший порог газеты?
Вдобавок к этому, было написано "Юрий Владимирович", а не "Юрий Борисович". Это произошло не специально, а просто по ошибке. Подумалось, любая неточность в имени или в отчестве обычного передовика вызывала шквал звонков из партийных органов, а здесь все прошло незаметно.
Но в общей сложности, я был рад и этому. Была опубликована фотография Юрия Левитана, было опубликовано письмо к нашим читателям, моя небольшая подтекстовка. И самое важное, что у меня в памяти осталась встреча с этим обаятельным человеком. Думаю, эту память о нем сохранили надолго и все участники той памятной встречи.
Чтобы освежить некоторую информацию о жизни и работе Юрия Левитана, я захожу в поисковый сайт Интернета. Здесь имеется много интересного, чем я и хочу дополнить свой рассказ.

У Левитана было всенародное обожание. Но личная жизнь не сложилась. В 1938 году он женился на красавице – студентке института иностранных языков. Женился… после первой встречи. Но через 11 лет его жена полюбила другого человека. Редкий случай, но факт, что все годы Юрий Борисович со своей женой и ее вторым мужем поддерживал дружеские отношения. Они даже встречали новый год вместе. "Это моя двоюродная сестра," – представлял в компании Левитан свою бывшую супругу.
Больше Юрий Борисович не женился. И вместе с дочерью и тещей продолжал жить дальше.
Начиная с 70-х годов, Юрий Борисович почти не выходил в прямой эфир. Начальство считало, что голос Левитана ассоциируется у населения с какими-то чрезвычайными событиями. И Левитан, которому первому среди дикторов присвоили звание Народного артиста СССР, стал озвучивать кинохронику. А еще с удовольствием встречался с ветеранами, для которых его голос был также свят, как сама память о минувших боях.
В августе 1983 года Юрия Борисовича пригласили принять участие в торжествах по случаю освобождения Орла и Белгорода.
Тот август был необычайно жарким – столбик термометра зашкаливал за 40 градусов. На поле под Прохоровкой, где во время войны состоялась знаменитая Курская битва, Юрию Борисовичу стало плохо. Врачи деревенской больницы, в которую доставили Левитана, ничего сделать уже не могли. Как старый солдат, он остался на поле боя. Остался навсегда.
А я еще и еще раз беру в руки фотографии, которые были сделаны в далеком 1970 году. Галантный, моложавый, Юрий Левитан приехал к нам в гости. Таким еще раз вижу его на фотографиях, которые я сделал тогда…