СТРАННИЦА ЗАЗЕРКАЛЬЯ

С к а з к а - б ы л ь

Она бродила по зеркальным комнатам как по лабиринту. Холодные стены этого странного дома то возвращали её в прошлое, то переносили в будущее. Они грозились накрыть океанской волной и неожиданно поднимали высоко на ступени, давая надежду на спасение. А потом снова и снова уводили в своё зазеркалье… И только гулкое эхо было для Неё той тонкой ниточкой надежды, которую изо всех сил пыталась удержать где-то внутри себя. «Не провались и не споткнись!» – предупреждало эхо. И Она продолжала идти, терпеливо преодолевая препятствия. Куда? Зачем? И сама не знала. Наверное, Она шла за своей Мечтой.
В одном из зеркал Она увидела двух слившихся в лёгком танце мотыльков. Они беспечно порхали над маками, слегка касаясь алых лепестков. Вдруг ветер подхватил невесомых танцоров и поднял их в солнечное марево. Влюблённые купались в этом мареве, наслаждаясь своей, увы, однодневной жизнью и свободой.
Она невольно залюбовалась этим танцем и вдруг увидела себя саму, так же, как и мотыльки, свободно парящую средь белых облаков. Лишь крыло самолёта разделяло их. Она попыталась поймать пушистые клубки, но они, тая на глазах, исчезали. А может, боясь прикосновения, намеренно уплывали в те края, где нет оков… Она и сама готова была следовать за этими клубками лебединых облаков. Зачем? Может, затем, чтобы связать себе из них самое необыкновенное платье, в котором смогла бы вот так же свободно парить в небесах…
А где-то там, внизу, где просматривались контуры морских берегов с зовущими огоньками, волна уводила от причала одинокую белую лодку. Она с радостью подхватила бы сейчас два весла, которые, как два крыла, спасли бы её, не дали затеряться в морских просторах или разбиться о скалы. Может, тогда Она и себя смогла бы спасти от одиночества…
Море. То оно манит ласковой волной, то бушует и негодует. Какое море сейчас в Зазеркалье? Чёрное ли оно – море её детства и юности с яркими звёздами и запахом магнолий? Или Красное – с прозрачными водами и рыжими скалами, где алые горячие закаты? Эти моря – Её вчера и Её сегодня. Но Она точно знает, что сегодня сама уже не та, что была вчера. Другая. Прибавилось в жизни не только белых, но и чёрных полос. А в чём-то уже и жирная черта подведена, которую никакая волна не смоет. И всё это укладывается в жизненный опыт. Но почему-то всё больше появляется сомнений, всё чаще возникают вопросы. И жизнь, как говорится, не сходится с ответом. А может, ответа и вовсе не существует…
Другая зеркальная стена увела Её к звёздам, к далёким планетам, будто восставшим против тысячелетнего кружения по кольцевой орбите. Она увидела, как нарушив привычное движение, планеты вырвались из плена. И всё вдруг смешалось. Марс помчался за Луной, Меркурий – за Венерой, а Земля в зелёно-синем сарафане прилетела на свидание к Плутону. «А мы? Какие мы странные и смешные создания, – подумала Она, – живём по каким-то канонам, подавляем в себе сигналы собственной души, не слышим зова Мироздания…».
Фантазии захлестнули Путешественницу Зазеркалья. Позже они лягут в основу многих её стихов. А пока Ей так захотелось немного счастья, удачи… Она перешагнула ещё один порог лабиринта и попала в цирк. Под его куполом, шурша обёртками, кружилась… Фортуна. «Не поймать её, плутовку, – подумала Она, – эта капризная девица – поводырь лишь для слепцов. Сама справлюсь!». И волшебное зеркало тут же перенесло её в Париж, в тихую мансарду Монмартра, где грустил поэт, мечтая о Музе. А она, капризница, делая странные виражи, то взлетала по перилам, то садилась на балкон, то тихонько приоткрывала калитку. Муза шептала поэту: «Пей, пей моё лекарство. Вот увидишь, всё пойдёт на лад». И было в этом некое таинство, некий обряд, похожий на шаманство. И почему-то, как во сне, когда и к Ней самой неслышно приходила Муза, вдруг всплыла картинка: прямо из окна льётся волшебный голубоватый свет, а рука Мастера сжимает руку Маргариты… Эти тайны ночи наполняют Её радостью. И тогда рождаются стихи.
Переходя из комнаты в комнату, от зеркала к зеркалу, Она ловила себя на том, что начинает вести некий немой диалог со временем, которое прозрачною струёй неустанно перетекает в прошлое. А с ним и её собственная жизнь. На мгновение охватывает страх, что в пяти шагах – вершина этой жизни. Но живая птица, что бьётся в груди, не позволяет остановиться. В своём зеркальном отражении Она видит следы обид и поражений. И просит время замедлить бег, и растянуть лишь прекрасные мгновения. Такие, которые помогут ощутить единство души и тела, позволят быть в ладу с собою. Конечно, время не перестаёт падать на плечи, оно безжалостно. Но не дай, Бог, встать на якорь. «Я оттолкну свой чёлн, – обещает Она времени, – оттолкну, пока не поздно». Она уплывает, а из далёкого детства машут вслед тонкие стебли васильков.
Куда уплыл Её чёлн? Может, в то самое детство или юность, где остались верные друзья? А может, в неизвестное завтра, которое вроде бы рядом, за следующей зеркальной стеной, а на самом деле?.. Не заблудиться бы в этом лабиринте жизни, не потеряться бы… Это так похоже на виртуальный мир, который держит нас в одном окошке монитора и врывается в дом по нашему желанию. И тут мы встречаемся с дорогими нам людьми, принимаем на себя их беды и радости, открываем им души и сердца, в общении находим вдохновение. «Что имеем, не храним… – застучало вдруг в её виске. – Нет, что имеем, непременно сохраним». – Она мысленно исправляет известную фразу и пытается вникнуть в те прописные истины, которые порой просто не постичь.
«Что есть истина? – задаёт она себе вопрос. И ответ ищет в своей поэтической душе. «Как легко заблудиться в просторах фантазий,/ Променяв золотой на гроши./ Как прийти от игры, что обманчиво дразнит,/ К откровению чистой души?». Она точно знает, что «Если чёрный разрыв меж тучами/ Обжигают ветра колючие,/ И неймётся тебе, не дышится,/ Вот тогда стихи и напишутся.» А ещё уверена в том, что «Просто не приоткроешь дверцу/ В лабиринты своей души – / Проживёшь без сонат и скерцо./ Так попробуй-ка – не пиши!»
Она уже изрядно утомилась в поисках выхода из странного лабиринта. И вообще как оказалась Она здесь? Кто пытался завести её сюда, в этот нереальный, непознанный мир? А может, он придуман ею самой? Тогда для чего? Не для того ли, чтобы найти некую идиллию? Стало тревожно и немного боязно – а есть ли вообще где-то идиллия и надо ли дальше в поисках её блуждать по Зазеркалью? Она закрыла глаза и позвала на помощь своего Ангела: «Я знаю, ты спасал меня не раз,/ Не ты ль рукой незримой то и дело/ Мне стёклышко цветное в тёмный час/ Давал, чтобы на мир я поглядела!... Пусть ручеёк на клавишах камней/ Играет и ликует всё земное,/ Сплетённое из света и теней,/ Перетекая в стёклышко цветное».
Стихи прозвучали, словно молитва, и вмиг необычное путешествие закончилось. Будто занавес сцены опустился, разделив надвое мир фантазий и мир реальности. И тут Она поняла: «Пусть в этой жизненной прогулке/ В тупик так трудно не свернуть./ Но в тупиковом переулке/ Из самых мрачных закоулков/ Найдётся выход. В этом суть». Она успокоилась, страсти улеглись. Перед нею оказался её рабочий стол. Лунный свет падал на экран компьютера, и чуткие пальцы спешно заскользили по клавиатуре. Странница Зазеркалья рассказывала свои сказки для маленьких и больших. Спросите, а так бывает? Отвечу: бывает. Потому что истина – она для всех одна.
А в результате появилась удивительная по своему содержанию книга стихов, которую художественно оформил Юрий Рапопорт (скажу по секрету: сын нашей Странницы), а обложку и рисунки книги сделали Михаил Левин и Светлана Миллер. Ну, и не буду больше томить вас: имя Странницы – Ирина Явчуновская, член Союза русскоязычных писателей Израиля и Международного Союза литераторов и журналистов (APIA).

* * *

Когда Ирина вернулась из путешествия по Зазеркалью, я взяла у неё короткое интервью.

– Ира, это твоя пятая книга стихов. И родилась она, на мой взгляд, так необычно, и название её «Брожу по комнатам зеркальным» тоже весьма интригующе. Мы чувствуем, как страницы книги будто дышат теплом, нежностью, глубоким проникновением в суть самой жизни, поиском истины и смысла бытия. Но главное, что я выношу из твоей поэзии, – это открытость к людям и вера в доброе начало… Что помогает тебе нести свет в душе?
– Ох! Ну и вопрос. Трудно говорить о себе. Всё закладывается в семье. Человек впитывает, как губка, всё, что окружает его в детстве, и это остаётся с ним на всю жизнь. Поэтому, если во мне что-то такое и есть, я прежде всего должна быть обязана моим родителям.

– Не в меньшей степени привлекают и твои переводы стихов с английского языка на русский и стихов с русского – на иврит и на английский. По какому принципу ты отбираешь стихи для своих переводов?
– Обычно я перевожу поэзию, которая мне близка и находит отклик в моей душе, тогда мне хочется как можно лучше донести её до читателя на другом языке. Я люблю переводить английскую детскую поэзию, с её подтекстом и тонким юмором, обожаю парадоксы Льюиса Кэрролла, хотя это лишь на первый взгляд парадоксы, стихи Кэрролла очень глубокие и проницательные, потому современны и сегодня. Мне нравится и пейзажная лирика американских поэтов 19 века Джоржа Арнольда и Пола Хэмильтона Хайне, и философская лирика Роберта Фроста, и тексты своеобразных песен-баллад Боба Дилана. Из израильских поэтов мне очень близка Леа Гольдберг, поражают своей искренностью и открытостью стихи Ханы Сенеш. Я пытаюсь переводить и русскую классику на английский: это самые любимые стихи Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Блока, Есенина. Интересно, что Владимир Набоков писал стихи на русском, и я не нашла их переводов на английский, решила сделать собственную попытку. Особенно увлекает перевод песен. Существует расхожее мнение, что песенные стихи нельзя назвать поэзией. Я с этим не согласна. Разве плохо, когда музыка гормонично сливается с настоящими стихами, и рождаются замечательные песни? К ним я отношу, например, песни Булата Окуджавы, Новеллы Матвеевой, израильской поэтессы и композитора Наоми Шемер. Перевод песни – это сложная задача, тут нужна необычайная точность и чуткость к тексту оригинала. Я рада, что мне удалось донести до русскоязычного слушателя замечательный текст песни «Золотой Иерусалим» и видеть с каким глубоким чувством и переживанием слушают коренные израильтяне «Журавли» Расула Гамзатова на иврите.

– Уже очень много твоих стихов положено на музыку. Кто автор песен и кто их исполняет?
– Больше всего я сотрудничаю с талантливым композитором из Тверии Еленой Сухенькой, и очень рада этому. С ней мы выпустили диск «Нити», кроме того в детском театре «Плим», которым она руководит, был поставлен небольшой мюзикл «Хикори-Дикори-Дак» по моим переводам английского детского фольклора. Иногда Лена просит меня перевести для неё песни на иврит или на английский, с которыми её питомцы выступают на разных сценах. Вот, например, недавно состоялась премьера песни на слова Дербенёва «Куда уходит детство», исполненной на английском, русском, иврите, а один куплет был переведён на французский, но не мной, а поэтом Паулиной Чечельницкой. Музыку к моим стихам писал и композитор Марк Зельдич. Недавно вышел диск его песен, созданных совместно с поэтами нашей литературной студии «Анахну». С Марком мы продолжаем сотрудничать и сейчас.

– И несколько слов, пожалуйста, о тех, кто помог тебе написать и оформить эту книгу.
– Над правкой этой книги работала вся моя семья. Я просила делать замечания, и охотно исправляла подмеченные недостатки, неточности. Обложку нарисовал на одном дыхании наш поэт и художник, бессменный оформитель альманахов «Хайфские встречи» и многих сборников стихов Михаил Левин. Он же подарил мне для этой книги свой рисунок «Летящая Маргарита», ставший иллюстрацией к стихотворению «Тайны ночи». Еще несколько рисунков были сделаны художницей Светланой Миллер. К сожалению, её уже нет с нами. Компьютерную вёрстку, перевод рисунков в графические и весь дизайн книги – эту просто ювелирную, кропотливую и тоже творческую работу – проделал мой сын Юрий Рапопорт. Спасибо огромное им всем за участие в создании этого сборника стихов и переводов.

– А тебе, Ира, спасибо за книгу. Ждём следующую.