Из книги "Современное израильское изобразительное искусство с русскими корнями".

Зелий Смехов

От первого лица

Зелий Смехов, замечательный художник, выпускник факультета графики Московского художественного института имени В. И. Сурикова, творческой мастерской графики Е. А. Кибрика при Академии художеств СССР. С 1971 года – член Союза художников СССР. С 1991 г. – состоит в International Association of Art (IAA) UNESCO.

Зелий Смехов складывался как художник с детства – по типу мышления, складу характера, образу жизни. Он обучался в Московской специализированной художественной школе. А еще перед глазами был пример отца – художникаграфика Льва Смехова, работавшего во многих центральных издательствах СССР. Жизнь отца, казалось, была подчинена ритму его работы. Этот ритм уловил и сын. Со школьной скамьи будущий художник учился академическому рисунку и живописи, его внимание притягивало искусство итальянского и немецкого Возрождения, позже переплавившееся в свой «Ренессанс духа». Всё это оказалось определяющим в жизни З. Смехова. А еще – неустанное стремление к познанию и огромная работоспособность.

Глубокие знания позволили художнику в будущем свободно распоряжаться приемами реалистического искусства, раскрепостить фантазию, что сказалось в композициях из серий «Апокалипсис», «Шуты и маски» «Танцы». А уже в Израиле воплотилось в многочисленных работах как столкновение ренессансного восприятия человека с его технократическим бытием в современном мире.

Зелий Смехов репатриировался в Израиль в 1991 году, живет и работает в Иерусалиме. Здесь прошли его первые израильские персональные выставки. Здесь началось сотрудничество с Институтом Храма, в музее которого находятся его работы по истории Первого и Второго Храмов. Многие из них публикуются в изданиях Института Храма – молитвенниках и трудах по истории Храма.

Параллельно с живописью художник работал и в области книжной графики, в частности, иллюстрировал книги по еврейской истории (Иерусалим: Маханаим) и Тору для детей (Нью-Йорк; Иерусалим: Pitspopany). В 1999 году вышла в свет
книга «Песнь песней» (Иерусалим: Бейт-Альфа) с офортами З. Смехова. Это уникальное издание (100 экз. с оттисками на бумаге и 20 экз. – на пергаменте) было подготовлено им в содружестве с известным американским каллиграфом Дэвидом Моссом, выполнившим рукописный шрифт.

З. Смехов не только один из художников, внесших ощутимый вклад в изобразительное искусство Израиля. Он еще и одаренный мыслитель. Для этого издания я попросила его рассказать о себе и искусстве творить. То, как он делает это от первого лица, ярче любого толкования или пересказа.

– Оглядываясь на пройденный отрезок пути в искусстве, я нахожу подтверждение стихотворным строкам моего любимого поэта Георгия Иванова: «И черни, требующей новизны, / Он говорит: “Нет новизны. Есть мера”». Иными словами, не стоит стремиться к новациям ради ложно понятого прогресса. Надо соблюдать нравственную и художественную меру, и только тогда произведение искусства обретет современное звучание и вызовет душевный отклик у зрителя. Для меня работать – всё равно что дышать.
День, прожитый без кисти и мольберта, – потерянный день. Быть может, это определилось еще с детских лет, когда я наблюдал за своим отцом, художником Львом Смеховым, стараясь подражать ему не только в манере письма, но и в образе жизни. Отец трудился ежедневно, без выходных и отпусков, и точно такое же отношение к рано избранной профессии сохранилось у меня по сегодняшний день.

Сначала отец, а затем художественная школа и Суриковский институт учили меня внимательно всматриваться в натуру, обучали рисунку, подводя к овладению приемами классического рисования и классической живописи.

Конечно, в советские годы творчество любого художника имело две ипостаси: для заработка и для души, и далеко не всегда они совпадали.

Но даже занимаясь созданием диафильмов или разрабатывая проекты праздничного оформления города, я старался извлечь для себя те уроки ремесла, которые впоследствии могли бы мне пригодиться в работе над оригинальными произведениями. Не ограничивая себя рамками одной техники или жанра, наряду с живописью и станковой графикой осваивал технику офорта, литографии и линогравюры.

Хотя в тот период мои работы экспонировались на десятках выставок – городских, всесоюзных и международных, тем не менее полного удовлетворения от них я не ощущал. Надо было репатриироваться в 1991 году в Израиль, чтобы именно здесь, на Земле обетованной, раскрылся мой реальный творческий потенциал и начался прямой, заинтересованный разговор с моим зрителем.

Еще перед отъездом из СССР я начал работу над масштабной серией «Апокалипсис», которая отразила мои переживания того времени. Привычный мир рушился, чтобы уступить место каким-то новым формам человеческого существования. Аллегорические кони буквально просекали темное пространство повседневного бытия, пытаясь прорваться к свету новой жизни. Я отнюдь не был уверен, что мои художественные метафоры будут всем понятны, но надеялся, что зритель не столько умом, сколько сердцем ощутит сложность того исторического отрезка, в который ему выпало жить.

После переезда на историческую родину я с семьей поселился в Иерусалиме, и этот город сразу стал для меня неиссякаемым источником творческого вдохновения. Мне интересно писать не только городские пейзажи и бытовые сценки, но и портреты рядовых иерусалимцев, составляющих главную «изюминку» еврейской столицы.

Большой цикл моих работ посвящен периодам Первого и Второго Храмов в Иерусалиме. Надо сказать, что не историку тяжело входить в этот далеко не простой для осмысления материал, но уж коли посчастливилось с ним соприкоснуться, это можно посчитать настоящей удачей. Начинаешь по-иному смотреть на события наших дней, постигая не только их внешнюю оболочку, но и внутренний смысл.

Раздумывая над реалиями, окружающими меня в Израиле, я пришел к выводу, что хотел бы рассказать о них языком художественной аллегории. Волнующие меня аспекты противостояния красоты и уродства, любви и ненависти отразились в сериях «Шуты и маски» и «Танцы», где превалирует своеобразная игра со зрителем. В конечном итоге это должно привести его к серьезным раздумьям о собственном месте в постоянно меняющемся мире.

Неожиданно в моем творчестве нашла продолжение тема «Апокалипсиса». Мне представилось целесообразным отразить на сей раз не борьбу миров, а столкновение мировоззрений и вытекающий из этого конформизм рядовых членов общества. Уже не «кони», несущиеся по огненному пространству, а «бараньи стада», покорно идущие за своим поводырем, представляют главную угрозу для человеческой цивилизации.

Как художник я могу противопоставить этому новому «нашествию» только красоту человеческого духа. Именно так я представил себе главный смысл библейской «Песни песней», для подарочного издания которой выполнил серию гравюр на металле.

Если бы мне пришлось напрямую общаться со своим зрителем, я бы открыто сказал ему:

Я не стремлюсь вас рассмешить,
Я не стремлюсь вас одурачить,
Я не стремлюсь вас разозлить,
А лишь немного озадачить.
Порой не всё так однозначно,
Так ясно,
но не так уж мрачно.
Я лишь рисую, что хочу,
Но еще чаще –
Я МОЛЧУ.

Молчу, потому что не люблю так называемого коллективизма, в большинстве случаев сопровождающегося словоблудием. Чаще всего нет потребности в том, чтобы что-то провозглашать, удивлять и шокировать.

Также меня мало волнует погоня за временем, за «новаторскими» направлениями и всякими «измами». Ибо, как говорится в наших священных книгах, «что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться».

Искусство будет существовать дотоле, пока «не наполнится око зрением».

И потому мой девиз: «Твори и дай творить другим». Основные проблемы художника: поиск меры и соответствия формы и содержания. Этими критериями я намерен и впредь руководствоваться в своем творчестве.