Наши рождественские истории

В этом году наша семья в Берлине решила отпраздновать рождество на традиционный немецкий лад. Какие мы не русские, но все таки немцы... Набитого яблоками гуся отправли в печь, на столе разложили праздничный венок из еловых веток с заженными свечами, над ним повесили ангела на золоченной нити. Bся семья расселась вокруг стола, слегка притушили свет чтобы... перейти к следущей фазе празднования немецкого рождества - рассказу рождественских историй. Про чудеса в святую ночь, с небес спустившихся ангелов, добрых волшебников...
Вот тут-то и случилась осечка у нас – в виду, видно, ссыльно-казахстанского прошлого родни и потери навыков в безбожном прошлом, но, как мы не тужились, ничего достойное моменту выдать в свет никак у нас не получалось. Тягостное молчание воцарило за столом, выдавая нас как компанию недотеп и жалких неудачников.
- В общем... Случилась тут со мной нечто однажды... – вдруг заявил о себе
свояк.
Вообще-то он у нас и не немец вовсе, женат на моей сестре, и к нашему традиционному немецкому рождеству имеет весьма дальнее отношение. Да что уж там, если сами так опростоволосились, пусть уж он рассказывает.
- Случилось это точно на Рождество. Снега нанесло, дома у нас в Сибири
замело по самые крыши. А потом как вдарил мороз под минус сорок...
- Да-да, точно так, - вдохновился мой старенький отец, восседающий как
патриах во главе стола главным инициатором всего этого традиционного празднования. Так всегда и начинаются немецкие истории – с укатанного в снег мира...
- Супруженция моя Мария и я поехали праздновать к моей родне, - упомянул
тут свояк сестру, которая работает официанкой в ресторане в ночную смену и сегодня отсутствует за праздничным столом.. - Ехали долго, в отдаленный поселок в тайге.
- Ах, запорошенный лес! Боже, это ли не фон для хорошей истории...-
опять счастлив мой старенький отец.
- Мы там еще не были ни разу, - приободренный главой семьи продолжает
свояк.- Приехали к вечеру. Ну, встретили нас, как полагается, - подмигивает он нам, и мы понимаем, на что он намекает. – Но без перебору, все в меру. Рюмочки три так беленькой хлопнули, как пришла вдруг нам идея в баньке попариться после утомительной дороги.
Патриах во главе стола вдруг недовольно закряхтел, потому как водка и баня не вписывались в его романтическую концепцию немецкого рождества.
- Такова традиция, - оправдывается свояк, который уже подметил перемену в
настроении старика. - Очищеным полагается встретить светлый праздник. Узнали по соседям, кто баньку топил, быстро собрали полотенца с мочалками и по закоулкам тронулись в путь. А пришли - бабам вдруг банька не понравилась. Крючок, мол, на двери отсутствует, черт знает кто может приблудить и их голыми увидеть. Так как мне особо скрывать нечего, я быстро сбросил одежду и нырнул в клубы горячего пара. После долгой дороги при сорокоградостном морозе и трех рюмочек за встречу это как благодать божья. Только и услышал, что женщины еще повозмущались какое-то время, да и подались домой, напоследок громко хлопнув злополучной незапирающейся дверью.
Не меньше часа я нежился и хлестал себя веником, прежде чем разомлев, но довольный, выполз в предбанник. Присел расслабившись отдохнуть маленько, поводил взглядом вокруг себя... Как вдруг меня как током прошила мысль – а одежда то моя где? Нету...
"Видно бабы правы были с этим чертовым крючком,- мелькнуло в голове объяснение.- Умыкнули, сто процентов"
Осторожно так выглянул за дверь, а за ней темнотища и деревня чужая. Да еще разбросаная какая-то, ни улиц, ни фонарей. Помешкал немного, да куда ждать, банька-то моя остывать начала, дрова я все на пар пустил. Деваться некуда - выбрал дом, который показался мне похожим на дом моей родни и припустил бегом к нему. А добежал, вижу – ошибочка вышла. Хотел обратно бежать к баньке, да тут к ужасу своему заметил, что дорогу к ней уже в жизни мне не найти в темноте. Вот вам и ситуация:- голый на улице в снегу на сорокоградусном морозе, меня уже колотить начало, как лист на осеннем ветру. Ну, чувствую, замерзаю - выбираю ближайщий дом и мимо зазевавшейся собаки залетаю прямо в горницу. А там компания уже подвипившая сидит. Мужики заржали, а бабы как взбесились, что какой-то пьяный дурак голым в дом ввалился, и скалками да веником выперли меня обратно за дверь. А я до того окоченел, что объяснить ничего не могу – кое-как от пса на улице за калитку спасся.
Я был выть готов от собственного бессилия. Трушу по улице туда-сюда, чтобы не замерзнуть, лихорадочно соображаю, как дом родни то найти. Тут вижу, слава богу, женщина шагает – моя последняя надежда. Бегом к ней, а она как голого увидела - от меня и благим матом орет:
- Ой, спасите люди добрые. Сексуальный маньяк! - Тогда все по телевидению
передачи про этих извращенцев показывали - насмотрелась!
- Да упаси бог, - кричу ей. До этого ли мне теперь, - замерзаю. Подскажи, где
тут Петровы живут.
- Второй дом отсюда – кричит на ходу.
У меня сил то только и осталось, чтобы до него добежать – даже на спасибо их уже не хватило. На полном ходу проскакиваю крыльцо и прямо в залу, где моя семья как ни в чем не бывало празднует за столом. Хорошенько уже поддали и про меня давно позабыли. Тут и предстаю пред ними, весь белый от инеея, как мертвец. Деверь даже рюмку с водкой из рук выронил, все как дара речи лишились. Пока вдруг не слышу взвизг мой любимой Марии:
- Ах ты кобель проклятый. - Она подумала, что у меня тут подружка со старых
времен осталась, с которой меня застукали, и что мне голым через окно бежать пришлось от мужа . А она же горячая, как схватит чугунную ступку и, как в штыковую атаку, на меня понеслась. Ну, думаю, убьет, я ведь так закоченел, что ни оправдаться не могу, ни от ступки увернуться. Благо, родня у меня с опытом, успели перехватить.
- А потом еще и выяснилось, что это Мария, взведенная историей с крючком,
по заполошности своей прихватила мою одежду с полотенцами. В такой светлый праздник, как Рожество Христово, дважды родного мужа чуть на тот свет не отправила...
Мы все смеемся сейчас, и только отец как патриарх восседающий во главе стола, недовольно хмурит брови и, пожевав немного губами, выдал разочарованно.
- Да, эти наши истории... Все таки какие - то они не такие, как полагается на настоящнее немецкое рождество. А впрочем, наверное, все и правильно: какова жизнь, такие у нас и истории....